- Я никуда не тороплюсь. – немного слукавил Гарденер. И пусть Семеро не устанавливали сроков, когда он должен был прибыть на остров Ликов. Однако, Эдмунду казалось необходимо сделать это как можно раньше, чтобы получить ответы и дополнительное подспорье в этой новой жизни.
- Что же, как вам будет угодно. – кивнул Корбрей, предварительно сняв свой походный плащ. Тучи на небе рассеялись, а солнце стало припекать кожу своими ослепительными лучами.
- Когда началось восстание, мой отец, Гвейн Корбрей, прошлый лорд Дома Сердец, остался верен королю Эйрису. Вместе с Графтоном он выступил против армии Джона Аррена, но как вы должно быть уже знаете, потерпел поражение. Однако, в отличие от лордов Чаячьего города, Аррен ценил способности моего отца и нашего дома, тем более что с точки зрения закона мы были правы и в тот момент обстоятельства не располагали к особо жестокому отношению к лоялистам Таргариенов. В общем, по итогу, отец, я и мои братья присоединились к восставшим, получив прощение лорда Долины. – начал свой рассказа Корбрей, вспоминая дела не так давно минувшие.
- И после этого Роберт доверял вам? – с удивлением переспросил Эдмунд, прекрасно осведомлённый о нелюбви Роберта ко всем лоялистам.
- Нам доверял Джон Аррен, для него это было достаточно, чтобы не сомневаться и не вспоминать тот инцидент. – пояснил Корбрей. – Ко всему прочему, я отлично показал себя в битве на Трезубце. Когда мой отец, находясь уже в преклонном возрасте, получил ранение и не смог продолжать сражение на поле битвы. Мой брат Лионель оттащил его к мейстерам, а я же вместо того, чтобы бежать, подхватил наш фамильным клинок. – достал тот валирийский меч из ножен, демонстрируя во всей своей красе. – И зарубил им рыцаря, что нанёс рану отцу. Затем я возглавил атаку на фланг дорнийцев и сразил принца Ливена Мартелла из Королевской гвардии. За эти заслуги мне было пожаловано рыцарское звание, а отец, в последствии, завещал Покинутую Леди в мои руки. – закончил Корбрей рассказ о своём участии в битве на Трезубце.
- Что же касается вашего вопроса. – продолжил рыцарь Долины после небольшой паузы, убирая меч в ножны. – Отвечу так. Когда мы воевали за Таргариенов в начале восстания наш дом был верен клятвам. Когда мы воевали против них, мы воевали за прощение и идею, что несло за собой восстание. Новый король, который не будет сжигать людей на костре, дети которого не будут сходить с ума также часто как светит солнце на небе. За это мы боролись. А что же получили? – задал риторический вопрос Корбрей. – Пьяницу на троне, которого не интересует никто и ничего кроме пары сисек и того, что находится у него промеж ног. Корона в долгах и, хотя население счастливо иметь главу государства, который не начнёт их резать за малейшую провинность, факт остается фактом – Роберт Баратеон король, который никогда не должен был им становиться. Что вырастет из его детей знают только боги, но зная его – ничего хорошего. – закончил свою тираду Корбрей, и почему-то Гарденеру верилось в то, что он говорил искренне.
- Не мне, конечно, думать о благе народа, но я живу, как живу, ибо нет у меня другого короля и страны. По крайне мере, не было. Когда же появились вы, всё встало на свои места. Семеро сказали своё слово, как когда-то сказали его Хугору. Вы молоды и, на сколько я могу судить, не подвержены большинству пороков современных лордов и их отпрысков. Добры, не притязательны, раз носите одежду черни, одарены как правом божьим, так и по крови. А уж про силу, которая способна избавить нас от многих болезней и голода я и говорить не хочу. Кто как не вы достойны править и властвовать на земле Простора? Если это не так, то пусть меня за это осудят Семеро, но именно их воля привела меня к вам для несения службы, что вновь обессмертит мою семью в веках. – закончил Корбрей свой длительный монолог.
Теперь, понимая все мотивы поступков рыцаря, Эдмунд окончательно решился поверить ему и расслабиться. – «Это может быть как просто совпадение, так и действительно замысел Семерых. Всё возможно, но лучше лишний раз не забивать себе голову тайными заговорами высших существ, помешать которым я могу разве что своей смертью, чего я бы делать поостерегся. Умирать, конечно, как выяснилось не плохо, но чем позднее, тем лучше». – отметил Эдмунд так удачно свалившегося на его голову рыцаря, достаточно религиозного и обиженного жизнью, а также достаточно отчаянного для того, чтобы встать на его сторону.
- Что же, теперь, когда я услышал твои мысли и историю, сир Лин. – обратил на себя внимание Корбрея Эдмунд. – Я готов сказать, что рад твоему появлению. Я верю тебе и глубоко благодарен за оказанное доверие, что ты мне выказал, а также признаю свой долг за спасение и если мне в нашем деле будет сопутствовать удача, то я непременно выплачу этот долг. – торжественно произнёс Эдмунд, озвучивая свои мысли.