Едва она вышла, он тут же забыл про её совет и, вернувшись к окну, уселся там, предаваясь скуке и гадая, куда это все подевались. Себранн вскарабкался к нему на колени. Рекаро всё ещё не расстался с куклой и не сводил с неё глаз, укладываясь головой на грудь Алека. Алек потёрся щекой о его прохладные, шелковистые волосы и стал смотреть в окно. Дождь наконец-то прекратился, однако небо, покрытое низкими тёмными тучами, оставалось печальным. Далекая гавань почти опустела: рыбаки воспользовались ненастьем для того, чтобы устроить себе передышку. Корабль Адзриэль, гладкобокая каравелла, похожая на чёрного лебедя, была поставлена на якорь.
— Боктерса! — пробормотал он, ощутив внезапное волнение, заставившее отбросить прочь все остальные мысли. Он совсем забыл спросить, будет ли Адзриель и там держать их взаперти.
В полдень Серегил, его сестры и Микам поднялись в комнату Алека.
Микам показал ему взглядом, чтобы Алек был осторожен. Похоже, Серегил и женщины о чём-то повздорили. Рот Серегила был упрямо сжат, а Мидри выглядела вконец рассерженной.
Аддзриель прикрыла за собой дверь и заперла на защелку.
Мидри буквально впилась взглядом в Себранна, складывалось впечатление, что никакой нежной бесды до этого между ними и не было.
— Серегил, Адзриель рассказала мне о том, какой действительной мощью обладает рекаро.
Она повернулась к Алеку:
— И ты тоже промолчал!
— Они собирались тебе рассказать, но так получилось, что я их опередила, — заступилась за них Адзриель. Однако её объяснение ничуть не успокоило Мидри.
— Адзриель, как ты могла согласиться на то, чтобы допустить такую опасность в наш фейтаст?
— Серегил наш брат по крови, не только по имени. Так как Алека связывают с ним узы талимениос, мы в ответе и за него, а, соответсвенно — за Себранна. — Она бросила на сестру укоризненный взгляд. — Неважно, кто такой Себранн, он — с ними, а, следовательно, он тоже наш. Разве не так?
— Ну да, конечно, однако…
— Значит, решено. Там они будут в безопасности и смогут провести столько времени, сколько потребуется на то, чтобы получше изучить его.
Мидри выпрямилась, теперь совершенно рассерженная.
— Адзриель, как твоя сестра и как старейшина клана, я протестую! Я люблю этих двоих ничуть не меньше, чем ты, но…
Адзриель бросила на неё взгляд, заставивший умолкнуть на середине фразы.
— Сейчас я говорю не как ваша сестра, но как кирнари клана. И моё слово таково: гораздо безопаснее, если рекаро будет находиться под нашей опекой, нежели оставлять его там, где им могут воспользоваться во вред всему миру. На этом закончим!
Видеть Мидри в замешательстве (испуганной) было странно. Алек был слегка шокирован, так же как и Микам. Становилось ясно, почему Адзриель была избрана кланом, несмотря на её относительно юный возраст.
— Что ж, как хотите, кирнари, — сказала Мидри, поднимая руки. — Очень надеюсь, что вам не придётся пожалеть о таком решении.
Я тоже очень надеюсь на это, — подумал Алек, вознося про себя молитву Иллиору.
— Так каким путём вы предполагаете ехать? — спросил Микам, ловко меняя тему.
— Бросим якорь в Чиллиане, а оттуда — верхом, — ответила Адзриель.
— Мы можем сократить путь вдвое, если отправимся на север к Бухте Полумесяца и воспользуемся Перевалом Контрабандиста, — сказал Серегил. — Оттуда я проведу вас домой с закрытыми глазами.
Домой, — подумал Алек, уловив подозрительно яркий блеск в глазах Серегила и почувствовал, как вдруг сжалось его собственное горло. Если Адзриель действительно думает так, как она говорит, то там ведь и его дом тоже.
ГЛАВА 3
Грубая побудка
В ТУ НОЧЬ АЛЕК заснул с гораздо меньшим ощущением собственной обездоленности. Для боктерсийцев он был членом семьи, а не незваным гостем. Рядышком с Серегилом и с Себранном, свернувшимся калачиком у них в ногах, он впервые спал по-настоящиму крепко.
А потому, оказалось хорошей встряской, когда кто-то грубо сдёрнул его с кровати на холодный пол и зажал рот. Ставни были открыты, и при слабом свете луны он успел разглядеть несколько мрачно одетых мужчин, один из которых пытался удержать брыкающегося Себранна. Рот Себранна был заткнут кляпом — вот почему тот не пел своей смертоносной песни. Как бы ни было, Алек испытал некоторое облегчение, ведь оставалось неясным, убивает ли он ею только врагов или же всех, кто её слышит тоже.
Серегил, не успевший одеться и вооруженный одним из мечей, привезённых из Пленимара, сражался за дверью с двумя противниками.
Но как, во имя Билайри, они смогли войти сюда, и ведь никто ничего не услышал?
Едва Алек успел осознать всё это, как те двое, что держали его, подтащили его к открытому окну и вытолкали ногами вперёд, удерживая за руки так, что он оказался подвешенным над мостовой внутреннего дворика. Он даже и не пытался освободиться, и… яйца Билайри, как же он ненавидел высоту! А падение с неё — ещё больше, и всё шло к тому. Однако он не успел как следует испугаться, когда снизу его подхватили двое других и тут же связали ему руки. На обих были глубокие капюшоны, а нижнюю половину лица скрывали тёмные матерчатые повязки. Вот теперь он боролся всерьёз, хотя и напрасно, ибо его поволокли к воротам, где ждали ещё несколько тёмных фигур. Где же стража?
К нему приблизился кто-то, попытавшись натянуть на его голову мешок. Пользуясь моментом, он резко дёрнулся и ухватился за пояс бандита, стараясь нащупать висящий там нож. Выхватив его, он принялся размахивать им, нанося удары, куда попало, и сумел задеть этого с мешком, а двоих других заставил отскочить, чтобы выиграть несколько секунд и попытаться оценить обстановку. Для ауренфейе они были крупноваты, вооружены ножами, одеты в кожаные одёжки и обуты в башмаки. В то же время, сам он был бос и в ночной рубашке и вряд ли мог быть им серьёзным ппротивником. Он прикинул, что в своём теперешнем положении не сможет долго продержаться, однако в этот момент во дворе появились вооруженные люди во главе с Микамом и кинулись на его врагов.
Алек покорее убрался с их дороги и метнулся к дому. Протолкавшись плечами сквозь толпу переполошённых женщин, он взлетел вверх по лестнице, всё ещё сжимая в руке окровавленный нож.
Где Серегил? И почему молчит Себранн? И хотя за последнее можно было скорее благодарить бога, тем не менее, это оставалось непонятным.
Он обнаружил Серегила сидящим на полу возле кровати, окровавленного, но живого, с Себранном, бьющимся в одной его руке — другой он зажимал ему рот. Три трупа валялись вокруг них, и было совершенно очевидно, что то жертвы Серегила, а не Себранна.
— Скажи ему, — выдохнул Серегил. — Скорей! Меня он не станет слушать.
Алек бросил нож, взял ладонями лицо Себранна и склонился к нему, зашептал в самое ухо:
— Не петь, Себранн! Сейчас это будет плохо. Очень плохо!
Рекаро перестал трепыхаться. Серегил выждал несколько секунд, затем медленно отпустил руку и вытащил его кляп.
— Плох-х-хо, — прошептал Себранн.
— Господи, да что тут произошло? — воскликнула Адзриель, протискиваясь сквозь взволнованную толпу, собравшуюся снаружи у двери. Мидри следовала за ней по пятам. Алек был вдвойне рад теперь тому волшебному заклятью, что наложил на Себранна Теро, хотя некоторые всё же шептались про необычный цвет глаз рекаро.
Мидри отогнала любопытных и прикрыла дверь.
— Ну? — спросила она, быстро подойдя к кровати.
— Я бы сказал — это наёмные убийцы и похитители, — прохрипел Серегил, зажимая рукой бок. Сквозь его пальцы сочилась кровь, и на полу возле бедра уже образовалась маленькая лужица.
Алек в отчаянии огляделся. Умывальник в драке был опрокинут. Схватив кувшин, он упал на колени перед Себранном, который уже надрезал собственный пальчик ножом, который Алек притащил с собою. Рекаро коснулся рукой воды и быстро извлёк тёмно-синий цветок лотоса, который там появился.