- О, Локиам! Светлого тебе дня! - рыжий сторожевой стукнул себя кулаком в грудь, ненадолго оторвавшись от обшаривания тел убитых. К его сожалению, в кошелях было пусто.
- И вам того же, - Локхайм приложил ладонь к сердцу, а, посмотрев на трупы, добавил: - Да очистит Архан их души.
- Здорово их, да? Этого в сердце закололи, а этого в живот пырнули и горло перерезали, - сторожевой радостно показал на раны, потом, помолчав, спросил: - Мориар, а помнишь-то кольцо?! Этот плешивый серебряное носил. С резной рыбой… То ж забрали, сволочи.
Мориар, выдохнув дым, лишь отмахнулся:
- Да и тьма с ним. Локиам, тебе повезло, что ночью не шатался. А так тебя могли положить. И Сейм бы уже твоё тело обшаривал.
- Да что с него взять? – проворчал рыжий Сейм и, закрехтев, встал отряхивая колени, - медяк на сёдня, медяк на завтра. Вот ножи в твоей суме хорошие, но им ноги сразу приделают… А с Мориаром согласен. Неспокойно сейчас. Урожай не радует и поборы подняли. Лихих больше будет.
- А когда поборы уменьшали? – заметил Мориар, выпустив кольцо дыма. В ответ Сейм уставился на пальцы, что-то вспоминая и считая. Локхайм немного постоял с ними, тоже пожаловался на засушливое лето, затем попрощался и продолжил свой путь.
Дома стояли всё дальше друг от друга, пока совсем не закончились, сменившись с полями, с которых продолжали собирать скудный урожай. Локхайм приостановился, смотря на уборку льна с какой-то тоской. Тряхнув головой, невесело ухмыльнулся своим мыслям и пошёл дальше, через реку и вверх по течению. Там недалеко от леса темнела крыша его полуземлянки.
Придя, Локхайм развёл в очаге огонь. Тонкая струйка дыма потянулась к дверному проёму. Пока пламя разгоралось, знахарь проверил сушащиеся под солнцем травы, перевернул часть из них и почистил песком котелок для варки снадобий. А когда огонь заполыхал в полную силу – закрыл дверь, чтобы дым улетал через отверстие в крыше, и прежде, чем приступить к работе, кинул в сердце пламени серебряное кольцо с резной рыбой.
Глава 8
С рассветом Локхайм отправился в лес. Больной нелюдь, к которому он приходил по ночам, окончательно пришёл в себя. Если он не начнёт нарушать наказы, то через несколько дней можно будет снять швы с его руки. А Тенмор... Сегодня его навещать не стоило. Последний день многие предпочитают проводить в кругу семьи.
Локхайм огляделся: в просветах лысеющих крон медленно светлело небо, гася звёзды; туман, парящий над травой, спускался всё ниже, понемногу превращаясь в росу. Хорошее время для сбора трав.
Иногда из-за кустов, деревьев и пней выглядывали твари с горящими глазами. Они щёлкали, скрежетали, пугая, а иногда, наоборот, приманивали, плача детскими голосами. Локхайм не обращал на них внимания: вышитых на рукавах обережных знаков было достаточно для отпугивания мелкой нечисти. А идти на их зов он и подавно не собирался.
Приметив в разнотравье искрящиеся стреловидные пышные листья, Локхайм подошёл к ним и осторожно пошебуршал в них палкой. Вместе с молодой росой с них скатились серебряные искорки. Коснувшись земли, они тут же разлетелись в разные стороны. Феи. Существа из чистой дикой магии. Совершенно безвредные создания. Некоторые чудесники исхищирялись, ловя их для снадобий. Локхайм не видел в этом смысла: снадобья сильнее от этого не становились. От живых фей толку было намного больше: они любили облеплять растения, впитавшие в себя магию, чем помогали при поиске лечебных трав.
Срезав серебряным ножом чуть меньше половины, Локхайм положил остролист в плетёнку и побрёл дальше, выискивая в тумане полезные травы и коренья. Всё дальше углубляясь в чащу. Через некоторое время, он почувствовал на себе недружелюбный взгляд. Но понять, откуда на него смотрят, знахарь впервые не мог. Продолжая свою работу, Локхайм чаще оглядывался, словно в поиске трав, но преследователя заметить никак не мог. Тот будто слился с лесом, передвигаясь абсолютно неслышно и не тревожа зверей и нечисть.
Так знахарь дошёл до небольшой поляны, где раньше не бывал. Явно рукотворная, она неторопливо зарастала мелким кустарником, а с краёв её поджимали ещё невысокие и тонкие деревца. В центре стоял длинной и плоской стороной вверх большой валун. На его поверхности скопилась многолетняя земляные пыль и жухлые листья. Рядом, по сторонам света, стояли идолы с высеченными грубыми лицами. Двое мужчин и две женщины. У их заросших мхом подножий стояли предметы: треснувшее от времени весло, гниющий обух плуга с повязанной выцветшей лентой на нём, ржавый меч и каменную ступку. Возможно, эти предметы означали то, за что, по мнению нелюдей, отвечал каждый из идолов.