— А зачем? — осведомился я.
— Тахир из нашего класса говорит, будто мой отец хапуга и вор, а я дочка мошенника… — пролепетала она и всхлипнула. — И другие дразнят меня…
— Твой одноклассник не так уж далек от истины, — проговорил я насмешливо.
— Но почему все стараются уколоть меня? Разве я виновата? — в отчаянии закричала Донди. — Если вы все такие смелые, скажите ему самому! В лицо! А почему отец того же Тахира, наш бригадир, не придет к нам и не скажет моему отцу, чтобы он шел на работу? Почему?.. Я, что ли, должна убеждать его, что любой труд у нас в почете, что конюхом тоже кто-то должен работать? А я ему говорила об этом, если хочешь знать! Он огрел меня по спине вожжой…
«И верно, — подумал я, — при чем тут Донди? За что этот задира Тахир обидел ее?»
— Ладно, — сказал я. — Ступай. Я поговорю с Тахиром.
И ускорил шаги, чтобы догнать гурьбу ребят, среди которых, о чем-то бойко разглагольствуя и толкая то одного, то другого, вышагивал Тахир. Я схватил его сзади за воротник и, дав подножку, пихнул головой в снег.
— Чего тебе надо? — запищал он плаксиво, отряхивая шапку.
— Сам знаешь! — сказал я. — Еще раз обидишь эту девчонку, не так получишь!..
И пошел своей дорогой, оставив в недоумении ребят.
На следующий день Донди в школу не пришла. Я это заметил на первой же переменке. Мы играли во дворе в снежки. Я незаметно поглядывал по сторонам, надеясь увидеть девочку в зеленом пальто и красном цветастом платке. Мимо меня пробегала Эджегыз, я поймал ее за руку и спросил:
— Сестренка, сегодня Донди не появлялась?
— А я почем знаю! — сказала Эджегыз и недовольно свернула губки бантиком.
Вот какая вредина моя сестрица, если не захочет что-нибудь сказать, ни за что не выведаешь. Пришлось несколько раз пройти мимо раскрытых дверей их класса, заглядывая внутрь. Донди не было. А мне очень хотелось сказать ей, что Тахир больше не станет обижать ее, хотя она и сама все вчера прекрасно видела.
Донди не пришла в школу и на второй день. Она часто пропускала занятия — учителя, кажется, уже перестали придавать этому значение. Завучу и директору надоело ругаться с Торе-усачом и внушать ему, что не положено отрывать девочку от учебы из-за домашней работы.
Допди не появилась в школе и на третий день. И на следующий. И еще через два дня.
Я забеспокоился. Возвращаясь из школы, я решил пройти по берегу канала, милю дома Донди. У знакомых с детства зеленых ворот я остановился, раздумывая, что предпринять. Ворота как ворота. Вроде бы ничего особенного. Да в них так запросто не войдешь, не скажешь: «Здравствуйте, хлеб-соль вашему дому…» Уже давно, как только я оказывался на этом месте, мне чудилось, будто стою перед вратами замка какого-нибудь злого правителя. И всякий раз я не мог избавиться от странного ощущения, что эти огромные двустворчатые ворота с узкой калиткой на одной половине имеют глаза и уши, чтобы подглядывать за прохожими и подслушивать, о чем они говорят. И вот теперь я стоял, переминаясь с ноги на ногу, и не решался постучать. Я представил, как сейчас высунется широкая лоснящаяся физиономия Торе, как он, топорща усы и вращая глазами, зарокочет на весь аул: «Вот я тебя, подлец!..»
Я с опаской огляделся, вспомнив, что у Торе-усача есть огромная кавказская овчарка, которая имеет дурную привычку подкрадываться незаметно сзади и зычно лаять лишь после того, как укусит или порвет на тебе штаны. Ни дать ни взять — вся в хозяина! Летом она часто возлежала у ворот, положив голову на передние лапы, белая, будто мраморный лев. Ее так и звали Шер, что означает «лев».
Я все же набрался смелости и звякнул о ворота железным кольцом, ввинченным вместо ручки. Первым отозвался сиплым лаем Шер. Затем послышался голос самого хозяина, успокаивающего собаку. Щелкнул изнутри запор, и калитка отворилась. Высунулся заспанный Торе-усач и уставился на меня неподвижным взглядом. Я замялся, тотчас забыв приготовленную заранее фразу.
— Чего тебе? — грубо спросил Торе-усач.
— Учительница велела узнать, почему Донди не приходит в школу, — соврал я и даже глазом не моргнул, стараясь глядеть Торе прямо в лицо.
Но все же он, наверное, понял, что никого не посылала учительница. А если бы и послала, то выбрала бы кого-нибудь другого из их же класса Не переставая усмехаться, он ощерил желтые от табака зубы и проворчал невнятно.
— Передай учительнице, хан, что Донди присматривает за больной матерью. Понял?
Я молча кивнул, собираясь уйти.
— И еще передай учительнице: в следующий раз пусть пришлет кого-нибудь другого. Если ты опять появишься у моих ворот, я спущу на тебя своего Шера. Понял?