Я подумал, что, наверное, Орунбаю возвратили документы из-за тех типов, что в университет втискивают дядюшки. Нужно же откуда-то взять для них вакансии!..
Учитель, я мысленно обратился к вам и подумал, что бы вы могли мне посоветовать. Считаю, поступил правильно. Я поговорил с ребятами, и мы, несколько человек, пошли к ректору, рассказали ему обо всем, что видели своими глазами. Он поблагодарил нас и обещал все уладить…
Орунбаю разрешили пересдать экзамен. И мы вот уже несколько дней не видим больше солидных дядюшек с двойными подбородками. Маленькая, но победа! Первая!
Учитель, помните, вы как-то рассказывали нам о телепатии. Теперь, прежде чем предпринять что-нибудь серьезное, я всегда буду посылать к вам свои мысли, а затем дожидаться ответа. Буду советоваться с вами, как с отцом.
Дурды».
Письмо третье
«Милая, милая, милая Донди!
Я не надеялся, что ты придешь меня провожать. Я увидел тебя, когда поезд уже отошел от станции и набрал скорость. Стоял у окна, глядел, прощаясь, на нашу степь. И увидел на крутом холме твою знакомую фигурку в салатовом платье.
Ты махала над головой красной косынкой, словно хотела остановить поезд. Я бросился в тамбур, открыл дверь. Но ты уже была далеко и уходила в степь, а конец косынки волочился по земле. Я крикнул изо всех сил: „Донди-и-и!..“ Но ветер отнес мой голос в сторону, и я едва удержался, чтобы не спрыгнуть с подножки. Вышел проводник и, обругав меня, велел пройти в вагон. Я не стал с ним ссориться: наверное, взбрело ему в голову невесть что. Я всю дорогу думал о тебе. Закрою глаза и вижу: бескрайняя степь, колышутся порыжевшие травы, ты медленно уходишь вдаль, склонив низко голову, а ветер рвет твое платьице, треплет волосы, в опущенной руке косынка — волочится по земле… Мне не дает покоя мысль, что в тот день ты хотела мне что-то сказать, но не успела. Умоляю тебя, напиши обо всем в письме, ничего не скрывая.
Донди, можешь поздравить меня — я теперь студент. Когда все трудности уже позади, кажется, что так легко было сдавать экзамены! Может, это оттого, что я всегда представлял, будто рядом со мной ты. Мы вдвоем сдавали экзамены: я ни разу не забыл взять на экзамен вышитый мешочек для чернильницы, твой подарок перед отъездом. Я, конечно, писал авторучкой. Но этот мешочек, в котором ты носила чернильницу, стал моим талисманом, приносящим счастье.
Донди, ты знаешь, в университете учится очень много девушек. Я даже удивляюсь, как их много. Некоторые приехали из дальних аулов. А Энегуль, одна из моих однокурсниц, уехала из дому против воли родителей. Разъяренный отец приезжал, чтобы вернуть ее домой, угрожал высечь вожжами, убить. Но мы всем курсом вступились за нее и не дали в обиду. Тогда родитель стал слезно умолять ее вернуться домой. Уверял, что городская жизнь испортит ее, что она может погубить честь семьи. Ну ни дать ни взять — твой отец! Я несколько раз видел, что он стоял по ночам под окнами общежития, где жила Эне: боялся, что кто-нибудь посягнет на честь его дочери. Оказывается, всюду можно встретить психов!..
Эне нашла в себе мужество доказать отцу, что он не прав. Пожелала учиться и добилась своего. Донди, а ты?..
Помнишь, о чем говорили мы в последний раз?
Я очень боялся тогда, что ты не придешь… Солнце садилось уже, в старом яблоневом саду быстро темнело. Я подумал, что ты побоялась выйти из дому, но вдруг услышал, как хрустнул сучок. Ты шла между яблонек крадучись, оглядывалась, вздрогнула, когда я тебя тихонечко окликнул, чуть не убежала из сада. Мы залезли в чей-то стог, сидели молча, прижавшись друг к дружке. Я слушал, как бьется твое сердце. Потом спросил:
— Донди, тебя отец бил, когда прогнал меня?
И ты рассказала, что ответила отцу:
— Если тронешь меня хоть пальцем, я пожалуюсь Чары-мугаллиму!
Он не посмел тебя ударить. Испугался своих же аульчан. То была твоя первая победа, Донди.
Ты сказала мне тогда, что закончишь десятый класс, чего бы ото тебе ни стоило, — даже если твой отец не согласен. Потом приедешь в Ашхабад. Ты обещала, помнишь?.. Я жду тебя. Я буду уже на третьем курсе. Нам хватит наших стипендий. Кроме того, я смогу где-нибудь подрабатывать и помогать тебе. А когда закончу университет, мы поженимся… Когда я говорил тебе об этом, ты молчала. Мне казалось, что ты одобряешь мои слова. И вдруг мою руку обожгла горячая капля. Ты так и не объяснила, почему плакала, Донди. Как я ни просил, ты не сказала. Может, ты хотела что-то сказать мне в тот день, когда я уезжал? И не успела добежать до станции?..