— Я знала, что ты придешь, — сказала Донди.
Она знала обо мне то, чего не знал я сам.
Ночи, ночи… и день (повесть)
Ночь… Я слышу ее звучание, подобное музыке, которая то будоражит душу, то вдруг заставляет затаить дыхание, будто в лицо хлестнул горячий ветер. Я стою на балконе и смотрю, как гаснут постепенно огни, исчезают во тьме окна. Кажется, что на том месте, где они только что сияли, теперь нет ничего. И домов нет. Их растворила в себе ночь. И вернет людям, если… если наступит утро.
Только вон вдалеке чуть затеплился огонек. Кому сейчас продлевает день тот слабый свет? Может быть, там сидит за столом ученый и, водрузив на нос очки, ломает голову над проблемой, решение которой нуясно моему городу?.. Или при свете настольной лампы именитый писатель поставил точку в конце своего прекрасного произведения?.. А может, при свете этого огонька такой же парень, как я, простой работяга, именуемый людьми Его Величеством нашею солнечного края, под гул станка вытачивает нужную деталь, без которой не обойтись ни трактору, ни самоходу-луннику?.. Или сидят у огонька двое влюбленных? А может быть — кто знает? — при этой лампе обиженное мной или кем-то другим — сердце готово выскочить из груди человека, который на чистую белую бумагу наносит порочащие кого-то слова… И как-то тусклее становится при этой мысли огонек. Я отвожу взгляд от него и ступаю в свою комнату. Ребята уже давно спят. Я не вижу их, только слышу дыхание. Кто устает днем, засыпает быстро. А у нас нагрузка двойная — после работы вечером надо еще успеть и в институт. Это меня одного в последние дни замучила бессонница. То выхожу на балкон покурить, то брожу по коридору как лунатик. А потом сажусь за стол и начинаю писать. Нет, не роман и не повесть — я не писатель. Письмо пишу. Своему брату. Длинное получается письмо.
Я ощупью пробираюсь к столу посредине комнаты, включаю настольную лампу. На потертую клеенку падает яркий круг, высветив исписанные листки бумаги. Уже несколько дней — вернее, ночей — я пишу это письмо. Я и не подозревал, что на душе у меня столько невысказанного, что всего не уместить на одном листке бумаги. Некогда было об этом задумываться. А вот пришла от брата телеграмма — и всплыло все в памяти, будто вчера происходило.
Я придвинул стул и сел, постарался сосредоточиться. Тихо, еле слышно и убаюкивающе льется музыка из репродуктора. Я не выключаю его до двенадцати. Когда в полночь, по окончании передач, в нашем репродукторе раздается: "Спокойной ночи, товарищи!" — я невольно задумываюсь, сколько же раз, на скольких языках каждую ночь звучат эти слова. Как молитва перед сном. Как заклинание. Стало ли от этого спокойнее на земле? Вряд ли. Может, не все говорят эти слова своим близким? Или, сказав, сами занимаются делами, от которых никому вокруг нет ни сна, ни покоя?
Я о людях привык судить по себе. Что мне надо от жизни, строителю-трудяге?. Каждый вечер, когда ребята засыпают, я выхожу на балкон. Смотрю на огни моего родного города. И, обращаясь ко всем знакомым и незнакомым, живущим в нем, говорю: "Спокойной ночи, товарищи!" Я не произношу этих слов. Мои губы неподвижны. Это говорит мое сердце. Я никогда не мог, говоря одно, делать другое. И людям желаю спокойствия — настоящего. Прежде всего желаю тем, кто живет в домах, построенных моими руками. Словно все они — мои родственники. Я уверен, что эти люди отнеслись бы ко мне так же. Представляю — стоит мне зайти в любую квартиру и сказать хозяевам, что я строил этот дом, как на их лицах тотчас появятся приветливые улыбки, они пригласят меня и усадят на самом почетном месте, как уважаемого родича. Я еще ни к кому не заходил, но уверен, что в точности так оно и будет.
Что нужно строителю? Чтоб стояли его дома веки вечные. Чтоб не коснулась их ничья злая, разрушающая рука.
Наверно, произнося слова добрых пожеланий, мои многочисленные друзья и родственники упоминают и мое имя. И я жил до сей поры спокойно. Пока две недели назад не принесли мне эту телеграмму… Работал себе на стройке. И на целый день хватало радости оттого, что мне подвластен могучий башенный кран. На душе бывало празднично, если удавалось получить хорошую оценку во время сессии. А чтобы заслужить ее, вечера приходится проводить в библиотеке. Сейчас главная забота — сдать получше экзамены. А старший брат приглашает на той. Но, по правде говоря, не из-за сессии мне не хочется к нему ехать. Я не люблю вилять: решил ему ответить письмом. Объясню, почему не могу быть на его тое.
Чтобы продолжить письмо, я стал перечитывать написанное.