А сам… Про себя Нурли уже не думал. В селении нашем говаривали, что Нурли дал зарок не жениться. Не знаю, верно это или нет. Младшему брату не полагается выспрашивать о таком. А только знал я из разговоров, что мой самый старший брат Нурли любил в былые времена девушку. Красивая, говорят, была, девушка. И тоже любила его. Они мечтали о времени, когда смогут объединить свои сердца. Нурли работал, копил деньги на той. А девушка училась… Но едва она закончила десятый класс, родители ее засватали. Не удалось ей убедить их, что любит другого. Тогда, чтобы успокоить Нурли, она написала ему письмо, что останется верной ему, что бы ни случилось… Они договорились с Нурли уехать вместе. Ночью, когда шумно играли ее свадьбу, она убежала. У реки, в зарослях ее поджидал Нурли. Она была уже на берегу, когда ее стала настигать погоня. И девушка бросилась в ледяные волны Ее спасли, привезли домой, но она уже не встала… И болела недолго… Тогда-то, говорят, наш Нурли и дал обет не жениться, хранить память о той девушке…
А теперь гремела музыка на твоем тое, брат Аннам. Съехались гости из многих окрестных селений. Большинство из них я знал в лицо: где-нибудь да встречались. Однако здесь были и люди, которых я видел впервые. Сахетли верховодил тоем. За это время я его узнал так близко, как, может, не узнал бы за всю жизнь. Для Нурли, для нашего дома в дни подготовки к гою он сделал столько доброго, сколько не могли сделать самые близкие родственники.
В другое время я мог бы подробно рассказать о всех неожиданных, смешных и торжественных минутах тоя. Однако к чему тебе напоминать об этом, когда ты и сам все видел. И, наверное, помнишь. Сейчас я хочу сказать о другом. Чего ты, может быть, не замечал.
Большинство гостей восторгались вами, женихом и невестой, и говорили:
— Тьфу, тьфу, не сглазить бы, хороший той устроил Нурли своему брату! И славную невесту выбрал, молодец! Пусть Аннам и Айджемал пребывают вечно в радости и счастье!
— Хорошая невеста подобна посоху чабана, она украшение дома. — вторили другие. — В ней всегда сокрыто начало большого счастья.
Я ходил между столами: подносил, уносил — помогал Нурли и Сахетли. И порой среди незнакомых людей, оказавшихся невесть как на нашем тое, слышал недобрый шепоток. Особенно пеня обозлило, когда один пьяный верзила с приплюснутым носом и лоснящимися толстыми, как сосиски, губами, обгладывая мосол, захихикал и сказал своему соседу.
— Что же будет делать Аннам с той красоткой, которая осталась там. Она, пожалуй, половчее этой и не робкого десятка. Если она сейчас появится здесь, может свадьбу превратить в поминки.
Мне хотелось подойти к нему и сказать: "Ты что болтаешь тут, джигит? А ну-ка, убирайся отсюда!" Но я спохватился и подумал: "Ведь он не мог прийти сюда, если бы Аннам не пригласил его". Как я мог сказать "уходи" твоему гостю? Мне только пришлось хорошенько обругать его про себя и уйти. И он, кажется, понял по моему взгляду, что ему было сказано, хотя ни одного слова я не произнес вслух, — он посмотрел на меня округлившимися глазами и уронил мосол. Вытер жирные руки о край скатерти и зачем-то поспешно напялил, надвинул на самые глаза кепку в черно-белых квадратиках. Его лицо скрылось в тени козырька.
После свадьбы я стал часто видеть у нас этого человека с короткой бычьей шеей и хитрыми бегающими глазками.
Ростом он был невысок. Зато на каждом его плече запросто уместилось бы по винной бочке — не скатились бы. Сидя у нас, этот человек бойко разглагольствовал, раскатисто хохотал над своими же шуточками и засовывал в рот сразу по пол-лепешки. А ты при нем, я заметил, увядал как-то, превращался в тихого и послушного смиренника.
Кое-какие ваши "деловые" беседы — всякий раз пониженным голосом — достигали все же моих ушей и прибавляли во мне неприязни к твоему гостю. И к тебе тоже, если уж говорить откровенно.
Однажды я сделался невольным свидетелем такого разговора. Ты вышел проводить своего гостя. Вы стояли возле окна, курили сигарету за сигаретой и разговаривали. Форточка была открытой, и я слышал все.
— Аннам, не дело это — откладывать на последний срок. Он не станет так долго ждать, разве ты не знаешь его? У тебя осталось мало времена — два-три месяца. Не возвратишь вовремя, не жди от него ничего доброго.
— Я получаю небольшую зарплату. Так скоро мне не расплатиться.
— Я и говорю, устройся, куда тебе предлагают. Я уже обговорил с кем надо. И деньга будет в кармане, и шампур с шашлыком в руках. Дело тебе предлагаю, ты пойми. Что ты нашел в этой дурацкой школе? Ведь в ней нищие работают. Подумай хорошенько — и нечего артачиться. Ведь долг все равно выплачивать придется…