Расскажи мне об этом кто-нибудь другой, я бы не поверил. Однако я слышал это из уст человека, которому оказывает доверие народ. У меня не было оснований не верить ему. Я до сих пор, мой брат, не могу понять, что связало тебя с этим бандитом Попушем…
На третий день слушали тебя. Тебе нечего было сказать, мой брат. Ты отвечал только на вопросы. Весь народ в зале смотрел на тебя, а ты старался не глядеть на нас, отвечал еле слышно и потупясь. Ты тоже, наверное, думал о том, что в больнице мучается сейчас Нурли. Наверное, догадывался, что нашей мамы потому нет в зале, что слегла от горя. Айджемал сидела недалеко от тебя, и ты видел, должно быть, что на ее глазам не просыхают слезы.
Когда говорили о тебе, я слышал слова "соучастник", "компаньон", должник". Еще бы! Ты тратил столько денег на вечеринки. Не своих. Чужих. Ты, оказывается, ко всему еще и запустил руку в народный карман…
— Люди! Нурли скончался!..
"Что я слышу? Какой Нурли? Чей Нурли? Наш Нурли?..
Нет, нет, не может быть!.."
Я потерял дар речи. Весь обмяк как-то, и ноги не держали меня. Глаза застлало туманом. "Ах, Аннам, Аннам, брат мой старший, ты почему так с нами поступил?!".
Зал суда заметно опустел. Вероятно, многие побежали в больницу. Я поднялся и, держась за спинки стульев, неуверенно направился к выходу. Оказавшись на улице, побежал. Во мне теплилась искорка надежды — может быть, Нурли еще жив.
…Подобно тому, как я никогда не верил в предсказания снов, я никак не мог поверить в то, что Нурли ушел, оставив нас навсегда… И даже не простился. Невероятно! Не могу поверить…
…Да, Аннам-ага, нас осталось двое братьев. Ты да я. Не хочется верить, но это так. Ты спрашиваешь, почему редко стал приезжать домой… Всякий раз, когда бываю в поселке, не могу избавиться от странного чувства: вот уже столько дней дома, а Нурли еще не повидал. Неясное чувство вины рождается от этого и живет в сердце. Ведь раньше, бывало, если он задержится в отдаленной бригаде, я просил маму испечь что-нибудь вкусное и, вскочив на твой разболтанный велосипед, мчался проведать его.
Вот и теперь все время кажется мне, что он задержался где то на работе. То и дело порываюсь спросить у мамы: "А где же наш Нурли загулял?"
Помнишь, когда ты вернулся из заключения, я долгое время не мог с тобой разговаривать?.. А мама… На то она и мама. Она бы тебя простила, если бы ты даже на нее саму занес руку.
Ты несколько раз пытался меня утешить: "Будь мужественным, братишка…" Это мне говорили и чужие люди — мол, смерть ожидает каждого из нас, обещали окружить меня вниманием, постараться, чтобы я не ощущал отсутствия своего самого старшего брата. И надо отдать им должное, они сделали все, что могли. Особенно Сахетли и Бяшим. Они очень любили Нурли. Да, его все любили в нашем селении. И чтят по сей день его память. Как видишь, нашу улицу назвали именем Нурли. Его не вычеркнули из списка ударников нашего колхоза. Самого Нурли нет, а о нем все говорят как о живом. Потому что он оставил добрый след на земле и хорошую память в сердцах людей…
Что люди будут говорить после нас, мой старший брат? Знаешь ли, я часто об этом думаю. Особенно в последнее время.
Меня радует, что ты работаешь в нашем колхозе. Мне рассказали, как наши односельчане заботились о тебе, когда ты приехал; особенно приятно было узнать, что тебя приняли в строительную бригаду, где я когда-то работал. Ты пишешь, что бригадир сказал, будто взял тебя из уважения ко мне. Я уверен, он сделал это доброе дело скорее из почтения к памяти Нурли. Я помню, он всегда восхищался нашим старшим братом и советовал мне присматриваться, как сноровисто и искусно выполнял Нурли любую работу. Не мне одному говорил бригадир об этом, а и других наставлял учиться у Нурли старанию.
Передай маме и Айджемал, пусть не сердятся на меня, что я на этот раз не приехал в отпуск. Все свободное время я собирал материал для своей дипломной работы. По секрету — у меня почти готов проект реконструкции нашего селения. Месяца через три буду защищаться. Скажи маме и Айджемал, если комиссия одобрит мою работу, после института приеду домой уже надолго. Это, брат, здорово, что ты пошел в строители! Будем вместе работать. Начнем перестраивать наше селение с улицы Нурли. Кстати, я увеличил его портрет. Повесим его в комнате на самом видном месте.