Я прочитал свое затянувшееся письмо от начала до конца. Придвинул лист бумаги, чтобы продолжить. Собственно, и продолжать больше незачем. Думаю, из того, что я написал, брат поймет, почему не могу быть на его тое…
Почему я пишу это письмо по ночам, когда тьма обволакивает мир? И недавние дни припоминаю, как кошмарный сон? Да все очень просто. По ночам, когда ни единый звук не напоминает о жизни, мне проще анализировать прожитое: припоминать все до мельчайших подробностей. А днем некогда ударяться в размышления, иногда пообедать нет времени. Выдастся свободный час, надо полистать книгу — вечером зачет в институте.
Мой карандаш коснулся бумаги и медленно вывел первую букву. Смертельно хотелось спать. В этот момент через открытую на балкон дверь в комнату впорхнул ветерок. Приподнял странички моего письма, словно пытаясь смести их со стола. Я аккуратно сложил их стопочкой и поставил сверху стакан с недопитым чаем.
А за окном голубело утро. Дальние дома, подернутые розовым туманцем, будто парили над синими кущами скверов, облака ожерельем нанизаны были на нити лучей — где-то вставало солнце.
В комнате постепенно проступали из темноты шкаф с книгами, гардероб, металлические кровати, на которых под мятыми байковыми одеялами спали ребята. Желтый круг, падающий на стол от лампы, — выцветал с каждой секундой, растворяясь в молодом, всесильном свете дня. Я увидел на краешке стола телеграмму, полученную шестнадцать дней назад. Я взял этот голубой, как раннее утро, листок бумаги с бисером печатных букв и долго разглядывал его, вдумываясь в смысл каждого слова и даже пропущенных предлогов. Надо же, моего маленького племянника назвали Нурли. Ему дали имя дяди, принявшего на себя удар, предназначенный его отцу. Старший Нурли, уходя, завещал жить младшему. Теперь суждение людей о Нурли будет зависеть от младенца, который пока что в пеленках и почмокивает соской… Теперь его судьба в какой-то мере зависит и от меня, как некогда моя жизнь была связана с моим самым старшим братом, с Нурли. Если мой племянник где-нибудь споткнется или свернет с прямой дороги, люди осудят перво-наперво его отца, а затем покажут пальцем и на его дядю.
Я сидел задумавшись. Я не мог приказать руке, чтобы она вывела в письме "не приеду на той…". Встал из-за стола, потянулся — аж хрустнуло в спине, вышел на балкон, закурил.
По тротуару уже сновали редкие прохожие, проехал троллейбус, у соседей заплакал ребенок. Я вздрогнул от его крика, будто услышал зовущий голос своего племянника. Мне показалось, что маленький Нурли заплакал оттого, что я не хочу приехать на его той. Я невольно улыбнулся своим мыслям. "Надо сегодня после работы зайти в деканат — попросить, чтобы отпустили на два дня…"
Воробьи зачирикали подле моего балкона, осыпая росу с листьев. Радовались вместе со мной наступлению нового дня. Тому что ночь не длится вечно. Что каждое утро, изгоняя мглу, восходит солнце.
ОБ АВТОРЕ
Молодой туркменский прозаик Абдулла Мурадов в своей республике до недавнего времени был известен как критик и литературовед. Им проделана большая исследовательская работа по выявлению тесных связей и взаимовлияния братских литератур. Написанная за последнее время монография "Русско-туркменские литературные отношения" и выпущенная в свет книга "Мой русский брат" рассказывают о той огромной пользе, что приносила национальным писателям учеба у великих русских классиков.
Абдулла Мурадов не сразу начал писать рассказы и повести. Очевидно, чтобы сделаться истинным творцом, сперва надо накопить значительный опыт, питая жадный интерес к творениям своих соратников по перу, к людям и их профессиям, к самой жизни, как это делал Абдулла.
Не случайно его первая повесть была написана на документальной основе и посвящена народной артистке СССР Соне Мырадовой.
С творчеством А. Мурадова всесоюзный читатель знакомится впервые. В эту книгу вошли две повести — "Белая мгла" и "Ночи, ночи и… день".
В Туркмении говорят, что только тот вправе называться человеком, кто необходим людям. Через все произведения А. Мурадова красной нитью проходят философские размышления о смысле человеческого бытия, об ответственности человека не только перед своими современниками, но и перед теми, кто еще не родился, — перед нашим будущим.
Повесть "Белая мгла", давшая название всей книге, посвящена молодому человеку, который раздумывает над своим призванием, своим местом в жизни.
Ее герой — Дурды, будущий учитель. Он родом из затерянного в Каракумах аула, мечтает о будущем, когда пустыня станет цветущим садом, а среди безжизненных глинистых проплешин — такыров — протянутся голубые ленты каналов и арыков, и вокруг раскинутся хлопковые поля, сады, бахчи, виноградники, земля станет такой же яркой и красочной, как знаменитые туркменские ковры. Но мечтать — мало. Дурды раздумывает о том, какую лепту надо внести во все это самому, чтобы мечта сделалась явью.