«Мне нужен кто-то, обладающий такой же железной настойчивостью и такой беспринципностью, как и Лора, — думала Вика, шагая по улице. — Нужен кто-то, кто не боится «грязи» и кто сможет, если понадобится, допросить свидетеля. Не самой же лететь в Киев! Искать надо, искать, а работы много и здесь. Ладно, отправлю Воронцова на первое время, а там посмотрим. Нет, нужен другой человек, причём быстро!» — так думала Вика, подходя к зданию политической разведки.
Такой человек, бесстрашный и «железный», у неё был, но это было средство на самый крайний случай.
Глава 6. «Ах, если бы, если бы, если бы…»
Большая однокомнатная квартира типовой многоэтажки на Арбате. На большой кровати спала девушка, часы показывали три тридцать утра. В этот момент раздался звонок телефона.
— Алло, — сонно ответила девушка, поднимая трубку, — кто это?
— Лора, это Олег Павлович, — ответил Табаков.
— Олег Павлович, вы знаете, что сейчас половина четвёртого? — сонно и недовольно ответила Лора. — Должна быть очень веская причина, для того, чтобы вы разбудили меня в такое время… ну, говорите быстрее, я сейчас опять усну! — Она ткнулась лицом в подушку.
— Лора, мне нужен номер телефона Александра Сколкина. — Табаков, внутренне сжался, произнося это имя.
— Он не продюсирует театральные постановки, только телепередачи и сериалы, — ответила Лора, уже собираясь положить трубку и продолжить спать.
— Лора, мне нужен его телефон или место, где его можно найти!
Лора моментально проснулась. Таких интонаций в голосе Олега Табакова она не слышала никогда — жалобная мольба.
— Так, теперь подробнее, зачем вам нужен Сколкин, я ведь уже говорила, что он не продюсирует театры. Зачем он вам нужен?
— Он мой сын, — просто ответил Табаков.
У Лоры округлились глаза. Она нигде и никогда не встречала упоминания о том, что у Табакова есть ещё один ребёнок. Даже слухов таких не было.
— Олег Павлович, почему же я тогда никогда не слышала о том, что у вас есть этот ребёнок?
— Ну, понимаете, его мама не захотела, чтобы я с ним общался… — начал оправдательную речь «аморальный человек».
— Так, только врать мне не надо. По-любому что-то не так с этой историей. А номер рабочего телефона Сколкина: 33-45-97. Завтра я к вам приеду часов в двенадцать, у меня всё равно сейчас из-за этого проклятого процесса работы мало, — ответила Лора и отключилась.
Она полежала ещё немного, но так и не смогла уснуть. Ей не давали покоя слова Табакова и она, как истинная журналистка, хотела докопаться до правды. Она встала и включила ноутбук, подождала, пока тот загрузится и набрала в поиске “Александр Сколкин”. И обомлела — этот человек был точной копией только что звонившего ей Табакова, такого, какой он был в «Семнадцати мгновениях весны».
«Ой, дура, — подумала Лора, хлопнув себя по голове. — Ну почему я никогда не интересовалась, как выглядит Сколкин? Да мне бы и в голову это не пришло: скандалов не учиняет, живёт спокойно, жена, дети, дом, мама, все дела. Вот я и не обратила на него внимание. Ведь сколько сейчас таких успешных людей в Москве? Тысячи? И не было никаких гарантий, что я обращу внимание именно на него. А он, нате, табаковский сын! Павлович говорил про то, что мама этого Саши не захотела, чтобы Табаков с сыном общался? Чушь собачья. Ну да ладно, завтра, точнее, уже сегодня, всё выясню».
Ровно в двенадцать Лариса Константиновна Малиновская, больше известная в Москве и Питере как Лора Льюис, зашла в кабинет Олега Павловича Табакова, предварительно съездив в редакцию, где отпечатала все сведения о жизни и карьере Александра Васильевича Сколкина, его жены Даны Дрейфус и матери Марии Сколкиной. Лора была высокой, сто восемьдесят два сантиметра ростом, молодой двадцативосьмилетней девушкой. У неё были густые, тёмные, с химической завивкой длинные волосы, карие глаза и тяжёлая, выступающая вперёд челюсть. Она была наглой, циничной, дерзкой, у неё была особенность говорить неудобную правду. Но эти качества причудливо сочетались в ней с заботливостью и внимание, проявляемые к старикам, больным и детям.
Её псевдоним «Лора Льюис» так прочно прилепился к ней, что начисто вычеркнул Ларису Малиновскую. Она работала в команде с оператором Денисом, которого звала Денчик, и водителем телевизионного фургона Ваней. С Олегом Табаковым она познакомилась четыре года назад на открытии его пансионата для приезжих актёров-студентов. Табаков сразу проникся к дерзкой, лезущей с микрофоном наперевес, Лоре какой-то странной симпатией и дружелюбием. Именно Лоре он доверял свои тайны и проблемы как никому другому. На его вопросы и просьбы о совете она отвечала немного раздражённо, но её ответ всегда бил в цель без промаха. На жалобу по поводу того, что кто-то взламывает его шкафчик с едой и что ему с этим делать, она ответила: «Купите сейф». Сейф был куплен тут же, и кражи прекратились. Сама Лора относилась к Табакову с теплотой, следила за его здоровьем, иногда привозила ему что-нибудь с банкетов в редакции. Часто она задавалась вопросом — зачем я с ним вожусь? Ответ был очевиден — Лора воспринимала Олега как старого умного человека и относилась к нему, как к дедушке. По поводу Лоры и Табакова сначала пытались развести сплетню о романе, но Льюис ответила: “Чтобы у меня был роман с этим стариком? Неужели, вы меня так низко оцениваете?” Завершила она свою речь размашистым ударом в челюсть спрашивающего, и дальнейшие вопросы по этому поводу отпали сами собой.
— Здрасте, Олег Палыч, — сказала Лора, плюхаясь на ближайшее кресло и вытягивая ноги, обутые в тёплые кроссовки. На ней были джинсы, синяя водолазка и зелёная пуховая жилетка, с мехом на воротнике и капюшоне. Лора сняла чёрную спортивную шапочку с пампушкой и положила на тумбочку. — Так, рассказывайте, почему разбудили меня в половине четвёртого?
И Табаков начал. Вчера вечером он рылся в шкафу и нашёл свой старый альбом с фотографиями конца семидесятых годов. Олег начал смотреть фото, как вдруг, откуда-то из середины выпала карточка, сделанная моментальным фотоаппаратом.
— Как в романе, — сатирически вставила Лора.
Табаков поднял карточку — это оказалась фото его и Маши. Маша была в светло-зелёном платье, тёмно-рыжие волосы заплетены в косу и уложены вокруг головы, совсем как у древнерусских красавиц. И на Олега нахлынула волна воспоминаний. Пронеслось видение, как он в первый раз увидел Машу — молодую, робкую. Вот он пригласил её на танец. Она, высокая, одного с ним роста, недоверчиво смотрит ему в глаза. А теперь они уже гуляют. Недоверчивый взгляд Маруси сменился выражение тихой грусти и нежной влюблённости. Они на набережной. Закат. Лучи заходящего солнца отражаются в спокойной глади Москвы-реки. На ней — розовая кофточка с рюшами. Она обнимает его так крепко, и так хорошо и спокойно у него на душе. Лунный свет пробивается в открытое окно снятого на ночь номера в гостинице. Маша, с распущенными волосами, лежит, обернувшись лёгкой простынёй, на кровати. На её лице отражается удовлетворённость и счастье первой ночи.
Вдруг, заслоняя счастливые видения, из глубины сознания возникает другой образ Маши — рыжие волосы взлохмачены, лицо перекошено от ярости, серо-зелёные глаза горят такой ненавистью, что казалось, она никогда не испытывала к нему любви. Как эхо, в голове прозвучали её слова: «предатель». А затем — «аморальный человек» и звук пощёчины. Казалось, Табаков снова ощутил боль от удара.
И как будто со стороны, услышал он собственный голос, произносящий роковые слова: «Нет. Я ухожу». И только теперь, спустя тридцать пять лет, Олег понял, что своими собственными руками убил любовь этой красивой девушки и своё счастье, ведь ни с кем, кроме неё, не чувствовал он себя так спокойно и радостно. Идиот! Как он тогда испугался, когда Маша сказала, что беременна! Он представил объяснения с семьёй, с родными, с работниками театра, воочию увидел заголовки газет, пестреющих надписями типа «Роман Табакова», «Обманутая семья», «Обманутая девушка», «Предатели среди нас», «А мы думали, он честный». И страх затопил его. Страх и что-то ещё. Теперь, спустя время, он понял, что это был мелочный эгоизм, что придётся менять свою жизнь, расстаться с удобствами, что придётся решать что-то с разделом имущества, кому-то что-то объяснять, выставлять себя в невыгодном свете. И он выбрал самый простой и, как казалось в тот момент, верный путь. Он просто ушёл. Бросил девушку, не думая о ней, и ушёл.