Но чем дальше уплывали мы от Басманки, тем больше менялась наша Чистюнька. Она стала сильнее, полноводнее. Сколько уж приняла в себя на наших глазах ручьев и речушек.
Берега тоже менялись. Появились на них высокие каменные завалы, напористее жмется к скалам кустарник.
По Чистюньке вылетели на Киренгу (по-эвенкски Большая Орлиная река). И сразу будто с глухой проселочной дороги попали на шумную автостраду: пароходы плывут, лесовозы, танкеры, лихтеры, мотоботы, буксиры, баржи, катера, плоты... Как экспрессы проносятся "Ракеты" на подводных крыльях. Тут все время надо держать ушки на макушке, а то затопчут эти скороходы-скоробеги или волна захлестнет. Мы прижались поближе к берегу как велосипедисты, вылетевшие на оживленное шоссе.
Я и раньше по Киренге плавал, но тогда она была не такая шумная. Это потому, что строители сюда пришли. Скоро здесь повиснет над рекой большой железнодорожный мост, и, перемахнув по нему Киренгу, поезда помчатся к другой таежной реке - Улькану, а по ее притоку выйдут к Байкальскому хребту. У нас в школьном музее висит огромная, во всю стену, карта, и на ней трасса обозначена красной цепочкой, по сторонам ее условными знаками нанесены полезные ископаемые, открытые геологами. Чего там только нет! Причем некоторые месторождения очень давно открыты, только никак нельзя было к ним подступиться. У северного склона Станового хребта, например, на семьсот километров тянутся мощные пласты каменного угля. Местами он выходит прямо на поверхность: черпай экскаваторами и вези! А возле угля будто на заказ по сторонам и железо, и марганец, и вольфрам, и алюминий, и олово... Природа расположила все это в кучке: стройте, люди, комбинаты, берите мои дары!
- Галка! - прервал мои размышления Ванюшка.
Я вздрогнул, оглянулся. С противоположного берега прямо к нам наперерез мчалась моторка. Сидевший за рулем Кольча свернул по знаку Ванюшки к песчаному плесу, вдоль которого мы шли. Вышли на берег. Моторка летит прямо к нам. Нет, это не Галка. Мужчина сидит в лодке. У меня отлегло от сердца.
- Славный парень! - радостно вскрикнул Ванюшка.
- Салют, чалдоны! - приветливо махнул нам еще издали рукой Славный парень.
- К нашему шалашу, хлебать лапшу! - весело пригласил Ванюшка нечаянного гостя, вытаскивая из дюральки свой рюкзак.
- Обедаем? - Я за своим мешком потянулся.
Кольча расстелил на утоптанном волнами песке байковое одеяло вместо скатерти. Причалил Славный парень. Улыбается, будто лучших друзей повстречал. На деревянном ялике у него висит тоже "Вихрь".
- Опять где-то разжился! - восхищенно заметил Ванюшка.
- Стройка века! - откликнулся Кольча, раскладывая на одеяле подорожники, как зовут у нас пирожки, шанежки и прочую домашнюю снедь, приготовленную путникам в дорогу.
Славный парень с удовольствием подсел к нашему "столу". Чай кипятить мы не стали: был у нас готовый в Кольчином термосе. Хватило по кружечке на всех. Перекусили с большим аппетитом. На вольном воздухе всегда все очень вкусным кажется, только за ушами трещит, как уминаем.
Я первым наелся и пошел к реке помыть руки. На берегу лежал синеватый камень-кругляш, зализанный волнами. Встал я на него, хотел к воде нагнуться да так и застыл, будто на пьедестале. На бензобаке мотора Славного парня в слове "Вихрь" у буквы "и" на самой макушке белела рваная щербинка скобочкой. Эмаль отскочила от удара.
Чудеса! У нас тоже такая же щербинка и тоже на букве "и". Сколько раз я ее пальцами прощупал, когда мы зимой ходили к Валюхе-горюхе в магазин мотором любоваться. Крошечная она, с пуговочку от рубашки. И только один ободок, скобочка.
Я кинулся к нашей дюральке. Никакой щербинки над буквой "и" у нас не было.
А ведь раньше-то она была! Куда могла деваться?..
Никуда! У нас другой мотор! Совсем не тот, который стоял всю зиму в магазине.
Откуда же он мог взяться?
Я отозвал Ванюшку и все ему рассказал. Он тоже запомнил хорошо ту щербинку. На радостях мы не обратили на нее внимания, когда мотор покупали. Не заметили, что ее уже нет.
- Что за ребус? - пожал плечами Ванюшка.
Он не стал гадать, пошел к Славному парню и прямо спросил у него, какой он мотор притащил Валюхе в магазин, когда из Басманки уезжал.
- Никакой, - помотал тот отрицательно головой, удивившись. - Над вами кто-то подшутил, чалдоны. Я какой купил у вас в деревне, на том и гоняю. А что?
- Да так, - уклонился от ответа Ванюшка. - Мы думали, у вас другой мотор.
- Нет. Тот самый.
Посидели еще немного. Славный парень сказал, что у него сегодня выходной, порыбачить он сюда приплыл. Тут щуки в заводи на спиннинг хорошо хватают.
- А вы куда? - поинтересовался он, когда мы стали прощаться.
- К дедушке Петровану, - ответил Ванюшка. - Поможем ему сена накосить для копытных.
13
С Киренги мы свернули на ее приток речку Кутиму и сразу будто в другую эпоху попали - в глубокую, глубокую древность. Безлюдье, тишина, дикие объяристые берега. Ванюшка выбрал удобное место, где можно спрятать лодки в тальнике, залитом водой. Мы загнали их так, что с речки ни за что не заметишь. Сами разлеглись на крутояре в траве, и Кутима лежит перед нами как на ладони. Далеко все просматривается в ту и в другую сторону.
- Если за нами кто-нибудь тащится, - рассудил Ванюшка, - засечем тут наверняка.
Эта история с мотором взволновала его не на шутку. Да и я тоже встревожился. А Кольча как ни в чем не бывало в книжку уткнулся. Он взял с собой несколько штук в поход. Кольча говорит, что скорее всего один мотор у Валюхи-горюхи был для кого-то припрятан, но потом положение изменилось или надобность в нем пропала, и она продала его нам. А может быть, тот человек от мотора сам отказался, всякое ведь бывает.
Мы с Ванюшкой другого мнения придерживаемся. Кольчина версия самоуспокаивающая. Мы считаем, что у Валюхи-горюхи мог быть вот какой альянс с Антошкой. Тот догадался, что мы пронюхали про самородки, по которым его вездеход топтался, и решил от нас отделаться. Он подсунул нам мотор с большими дефектами. Пускай, мол, заберутся они подальше в тайгу и покукуют там, а я разживусь золотишком и задам лататы. Могло быть так? Могло!
Как Антошка узнал, что мы за самородками отправляемся? Да очень просто. Мог догадаться, когда его дедушка про аварию выспрашивал. Могла и Галка Валюхе-горюхе проболтаться. Они дружат. Галка все время к Валюхе наряды шить да перешивать бегает.
- Отвлекитесь немного, - предлагает Кольча. - И так уж ум за разум... Вот послушайте, как описывают наши края первые русские путешественники. "Дика и неприветлива страна Кедра и Соболя. В ней все сурово, печально и угрюмо, хотя грандиозно и величественно. Суров климат, угрюма и молчалива тайга, неприветны необозримые пространства вод..."
Ждем час, ждем другой, третий. Кутима перед нами пустынна. Кольча уже скоро всю книжку одолеет.
Он читает, а я закрыл глаза, и возникают передо мной вереницей струги на таежной Кутиме-реке. Сидят в стругах крепкие, бородатые мужики в зипунах и кафтанах, подпоясанных кушаками. На чубатых головах у мужиков островерхие бараньи шапки, сбоку у пояса привязаны пороховницы, за кушаком нож. Одни на веслах сидят, другие полулежат, отдыхая, посасывают трубки. По правую руку у каждого длинная пищаль.
В кустах, подступающих к реке, слышатся подозрительные шорохи и всплески, треск сучьев, приглушенные голоса. Вжикнула вдруг острая стрела и расщепила весло, вонзилась в борт "пальма" - тяжелое копье с ножом на конце...
Кольча читает вдохновенно, будто слушаем его не мы вдвоем - я да Ванюшка, - а большая группа людей.
- "Одолень-трава! Одолей горы высокие, долы низкие, озера глубокие, берега крутые, леса темные, реки быстрые, пеньки и колоды. Одолей ты пулю ворога, стрелы каленые, копья острые, мечи булатные..."