Меня удивило, что Дарак привел так мало людей из стана в ущелье. Теперь я начала понимать, что этот заповедник тоже его, и вероятно, имелись и другие. Пока он пребывал в разъездах, порядок среди обывателей станов поддерживали его «капитаны». Странно, что Дарак полагался на их преданность, но наверное у него имелись для этого веские причины, или же он принял меры предосторожности против любого мятежа. Среди них, кажется, никогда не возникало никаких сомнений в руководстве и никаких разногласий. Всадники вокруг меня рассеялись, и первым исчез Дарак. Он вызволил меня из опасности, но сделав это, снова забросил. Теперь появятся новые опасности, но это, казалось, не имело большого значения. Я спешилась и оставила коня пастись, радуясь возможности размять затекшие от езды ноги. В разбойничьей одежде я чувствовала себя легко и непринужденно, она меня не стесняла. Ноги мои были свободны, несмотря на жмущие сапоги; броская коричнево-желтая шелковая рубашка со слегка истрепанным золотым шитьем и кисточками, приталенная туника, бывшая не более чего кожаной накидкой, оставлявшей ноги свободными, и все остальные детали и украшения казались свежими и яркими после темно-красных и черных тонов, к которым меня обязывали культовые потребности людей. А теперь стесненность создавала только маска, шайрин, но тут уж ничего нельзя было поделать.
Я пошла по берегу речки, чтобы быть подальше от шатров, и вышла к большим влажным камням, покрытым зеленой шубой мха. Я остановилась, прислушиваясь к журчанью воды, когда в нескольких ярдах позади меня раздался пронзительный свист.
– Имма! – окликнул кто-то. Среди разбойников это было оскорбительное прозвище, означавшее «пигалица».
Я обернулась. За мной следовало трое-четверо человек, ступая бесшумно, как кошки. Они страшно усмехались. Грозные, но без недоброжелательства.
– Так кто же ты? – спросил самый рослый черный мужчина с вышитыми на полах туники, несомненно чьей-то преданной женской рукой, змеями.
– Глир говорит, что ты мальчик, а Маггур говорит, что ты девушка, – вставил другой, с золотыми серьгами в ушах.
– А я думаю, в тебе есть малость от обоих, – добавил третий, самый маленький.
Четвертый – теперь я разглядела, что их четверо – праздно ковырял в зубах, прислонясь к одному из больших камней и предоставляя острить своим друзьям.
Ситуация казалась тревожной. Возможно, они захотят выяснить истину собственноручно; при всех улыбках на темных лицах – глаза их были холодными. Они тоже не любили странностей в своей среде.
Я знала, кого они уважали, и поэтому сказала:
– Кто ни есть – я здесь с Дараком.
Их лица слегка изменились, сделались менее дружелюбными, но и менее грозными.
Затем красивый черный великан медленно повернулся на оси своих ножищ и шутливо отвесил затрещину молчаливому.
– Нет, Глир, ты не прав. Голос девичий. И груди тоже девичьи. Кроме того, Дарак никогда не тяготел к мальчикам.
Разбойник с золотыми серьгами провел ладонью вверх-вниз перед лицом.
– Зачем это?
Он имел в виду шайрин степных племен, который я носила.
– Я – женщина степного племени, – соврала я. – Свое лицо я могу показывать только своему повелителю. А не то умру.
Я слышала, что носительницам шайрина внушали это, дабы помочь им сохранять скромность.
Черный – Маггур – сочувственно поцокал языком и присел на валун. Другие присоединились к нему, за исключением Глира, который бесшумно слинял. Я не понимала их интереса, но между нами, казалось, возникло что то общее, и я не удалилась.
– Скажи нам, девочка, Дарак не шепнул тебе ночью на ушко о своих планах?
– Нет.
– Очень жаль.
Их плечи дернулись, но они остались сидеть. Это было странно, очень странно. Я пристально посмотрела на них, и они, казалось, чего-то ждали – какого-то исходящего от меня сигнала. Я медленно смерила их взглядом: рослого; того, что с золотыми серьгами; маленького, живого и подвижного на вид. Мускулы у них на руках и ногах так и играли. Их взгляды устремились куда угодно – только не на меня, и я внезапно поняла, что это я завлекла их сюда и я держала их здесь, хоть и не ведала зачем.
– Ну? – произнесла я.
Из взгляды вернулись ко мне: три пса, ждущие команды. Я увидела висевший на плече у златосережного лук.
– Насколько далеко ты можешь выстрелить? – спросила я.
Он снял лук, вставил в тетиву стрелу и выбрал молодое деревце подальше на берегу, вниз по течению. Стрела рванулась, полетела и попала в цель. Его знали Гилт, а другого Кел.