Римо застыл.
– Последняя ловушка Кали, сын мой, – сказал Чиун рядом с ним. – В самой твоей победе она наносит тебе горчайшее поражение.
Римо наклонился и отбросил камень. Тот откатился в сторону. Римо отбросил второй. Воздух заполнился удушливой известковой пылью.
Освободив тело своей дочери, Римо бережно перевернул его на спину. Приложив ухо к ее сердцу, он стал слушать. Глаза его сузились до щелей. Их заполняли слезы. Боль только начиналась.
И тут он услышал биение сердца.
Раскрыв ей рот, он стер смертельно желтую помаду с ее губ и вдул полные легкие воздуха. Ее грудная клетка раздулась и опала. Римо повторил вдох. Тот же результат.
– Ты не умрешь из-за меня, – крикнул Римо хриплым надтреснутым голосом. – Не умрешь. Я тебе не дам.
– Дух Кали оставил ее. Прими же это благо и предайся горю, – торжественно сказал Чиун.
– Черта с два! – огрызнулся Римо. – Я не сдамся. Не сдамся! Ну же, малышка, давай! Дыши. Я же слышу, что твое сердце бьется. Дыши для папочки. Дыши, и я унесу тебя от всего этого. Открой глазки, и я унесу тебя туда, где никто на свете не причинит тебе зла. Клянусь, Фрейя. Клянусь.
И дочь в его руках коротко вздохнула. Пыльный воздух вошел в открытый рот и ноздри.
– Римо! – вскрикнул Чиун. – Посмотри, она борется! Ее благословенные легкие требуют воздуха!
– Вижу, вижу, – тихо ответил Римо и прижал ее бледное лицо к своему.
Молча и угрюмо он делал искусственное дыхание рот в рот, пока снова не вдохнул жизнь в тело своей единственной дочери. Ресницы ее коротко затрепетали и раздвинулись, открыв самые прекрасные глаза, которые Римо в своей жизни видел.
– Папа, – тихо шепнула она.
– Я здесь, малышка.
И она погрузилась в целительный сон.
Без единого слова Римо вынес свою Фрейю из здания по тропе из битого камня, рядом с которой плавали красные кости и дрались из-за последних крошек еды пираньи.
Римо не сказал ни слова. Чиун шел за ним, как молчаливое привидение.
Полицейская машина стояла там же. Римо вытащил полицейского из багажника и поместил Фрейю на заднее сиденье.
Чиун остался охранять, а Римо вернулся в здание за телом Джильды из Лаклууна.
По дороге в аэропорт не было сказано ни одного слова. Не было надобности. Оба они знали, куда едут.
Чтобы внести в самолет «Эр Канада» спящую Фрейю, пришлось преодолеть некоторые трудности.
В конце концов в службе безопасности аэропорта больше не осталось функционирующих полицейских, и самолет вырулил на взлет.
В пустыне Соноран возле Юмы в штате Аризона Санни Джой Ром, вождь племени Сан Он Джо, мчался встречать самолет, которым прилетал его сын Римо. У него прокололось колесо, и он как раз его менял, когда с ревом вылетел джип «чероки» и заскрипел тормозами, подняв тучу пыли.
Вождь не удивился, увидев на переднем сиденье Римо и мастера Синанджу. Он выпрямился во все свои семь долговязых футов, обтянутых недубленой шкурой.
– Привет, – произнес он в своей сдержанной манере.
– Привет тебе, о мой двоюродный брат по крови, – ответил Чиун.
– Извините, что не встретил вас в аэропорту. Вы сами видите почему.
– Должен просить тебя об услуге, – сказал Римо, выходя из машины.
– Последний раз, когда ты просил оказать тебе любезность, ты сгрузил мне своего незаконного сына.
– И как он? – спросил Римо.
– Умеет ездить верхом, метать лассо и гоняться за белыми девчонками, но пока что вряд ли годится на большее. Все еще таит на тебя обиду. Насколько я могу судить.
Римо открыл заднюю дверцу. Оттуда вышла девушка с такими солнечными волосами, каких Санни Джой Ром в жизни не видал.
– Ну а это его маленькая сестренка, – сказал Римо.
Санни Джой снял свою широкополую стетсоновскую шляпу и потер бровь – от удивления и от пота.
– Ты все тот же Джонни Яблочное Семя, Римо, да?
– Мне нужно ее спрятать. – Тон Римо стал серьезным.
– Надолго?
– Не знаю.
Санни Джой задумался.
– Эта девочка пережила такое, что лучше оставить несказанным, – вмешался в разговор Чиун.
Санни Джой посмотрел на девушку с глубокими карими глазами и перевел взгляд на Римо.
– Вот что я тебе скажу, – произнес он наконец. – Мне уже немало лет. Ты поменяешь мне колесо – и по рукам.
И они ударили по рукам.
А пока Римо менял колесо, Санни Джой склонился над своей внучкой.
– Как тебя зовут, златовласка?
Она посмотрела на него с растущим любопытством.
– Фрейя.
– Что это за имя такое, черт возьми?
– Так назвала ее мать, – отозвался Римо.
– А где она?
– В багажнике, завернутая в простыню.
– Похоже, у нас сразу будет и радость встречи, и похороны.
Повернувшись к Чиуну Санни Джой спросил:
– Стоит ли спрашивать, что все это значит?
Взглянув на Римо, возившегося с колесом, Чиун сказал:
– Нет. Не спрашивай. Не спрашивай никогда.
Похороны были простыми. Над песчаной могилой сказали несколько слов, и это было все. Не было знака над могильным холмом и не было слез. Слишком силен был удар, чтобы были слезы. Они придут потом. Солнце в молчании клонилось к закату, и тени от канделябров кактусов становились длиннее – черные тени горя.
Когда все закончилось, Римо один ушел в красную песчаниковую пустыню, и каждый понимал, что идти за ним не надо.
Вернулся он через три дня с таким обгоревшим лицом, какого Чиун у него никогда раньше не видел.
Фрейя позволила своему старшему брату Виннеру показать, что такое индейская борьба. У Виннера было докрасна загорелое лицо и волосы, как у Фрейи, только сильно выгоревшие на солнце. На этом их сходство заканчивалось.
– Он борется лишь вполсилы, – сказал Римо Чиуну.
Чиун кивнул.
Через мгновение Виннер лежал на спине, ругаясь в высокое небо.
Губы Римо чуть раскрылись в улыбке – наполовину удивленной, наполовину довольной.
– Я знал, что они поладят.
– Только ты, Римо, мог родить сына, который дал победить себя девчонке, – фыркнул Чиун.
– Может быть, я породил дочь, которая может победить каждого. Кажется мне, что в ней больше крови Сан Он Джо, чем в нем.
Чиун скорчил недовольную гримасу, но в его глазах сверкнули огоньки тайной гордости.
– Были ли какие-нибудь признаки Кали, пока я отсутствовал?
– Нет Дух демона нашел себе иной сосуд, в котором снова вернется терзать нас когда-нибудь.
– Ты со Смитом говорил?
Чиун кивнул.
– Безбожные канадцы запросили мира.
Римо отвернулся, чтобы не смотреть, как Фрейя выворачивает Виннеру большой палец из сустава. Виннер взвыл. Ботинки из страусовой кожи заколотили по камням пустыни.
– Как это произошло?
– Я информировал Императора Смита о судьбе копта и этого канадского рыботорговца. Смит сообщил Орлиному Трону, а Президент поделился новостью с Лордом Канады. Этого было достаточно, чтобы охладить порыв канадцев к войне и рыбе. Моря снова спокойны, и так будет, пока снова не ввергнутся добрые рыбаки в пучину алчности.
– Хорошо. Я собираюсь остаться здесь немного с детишками.
– А я буду жить со своими ошибками, которые так глубоко ранили тебя, сын мой, – горько ответил Чиун.
– Я похоронил прошлое в пустыне, Чиун. Все теперь позади. Забудь об этом. Много лет назад я любил Джильду но этого не должно было быть. Моя жизнь и ее жизнь – они не подходили друг другу. Вот почему она, наверное, забрала Фрейю в Канаду. Она думала, так будет надежнее и наши пути не пересекутся.
Теплый сухой ветер пустыни развевал кустистую бороденку мастера Синанджу. Чиун кивнул головой.
– Тогда не будем больше говорить об этом, – прошептал он.
И Римо направился разнимать детей, пока одному из них его нахальные косточки не разломали, как крекеры.