Спрятать Парашютиста тоже несложно. Я сталкивался с тем, что когда кого-то в Израиле ищут, а тот не заинтересован в том, чтобы его нашли, то самое надежное место — это поселения, как писалось в Советской прессе, на оккупированных территориях. Эти поселения расположены в стратегически важных точках, обычно на вершине холмов или на перекрестках дорог. Состоят они из нескольких десятков или сотен двухэтажных домов, расположенных свободно, на больших участках. Поселения эти охраняются, и попасть в них можно, только проехав контрольно-пропускной пункт. Незаметно въехать и выехать оттуда сложно. Дома в поселениях обладали одной особенностью. Они дешево стоили. Двухэтажный дом площадью 180 м2 с большим участком земли в «אופקים» Офакиме — это удел людей состоятельных. Такой же дом в поселении «ליבנה» Ливна, в получасе езды от Офакима, был куплен медсестрой из нашего отделения, муж которой получал рядовую зарплату. Все отделение неделю назад было на новоселье.
Младших медбратьев Каца и Пятоева привез на подержанном автобусе тесть Пятоева, Вениамин Леваев. Это был простой рабочий человек 67 лет, еще довольно крепкий физически, но уже со старческой склонностью к нравоучениям. В 1953 году, отслужив срочную службу в Советской армии, он устроился на работу в небольшом узбекском городе простым рабочим на мясокомбинат. С первого и по последний день трудового пути, а трудился он там до выхода на пенсию, ему ежедневно приходилось выносить с работы три килограмма мяса. И в течение всей трудовой биографии один килограмм в тот же вечер он приносил жене своего начальника, один отдавал своей супруге, и один килограмм его супруга продавала соседям. Кроме этого, каждый месяц он получал зарплату. У них был дом и сад, в саду росли лысые абрикосы без шкурки и большие сладкие дыни без селитры. А в доме росли две дочки и сын. Потом старшая уехала в пединститут, в Ташкент. Её поступление далось Вениамину ценой большого финансового напряжения. Да и каждый её экзамен давался ему с трудом. Через несколько лет она сообщила ему, что хочет выйти замуж, вернее, вышла замуж полгода назад и через два месяца у нее будет ребёнок. Муж оказался здоровенным русским офицером.
А вот средняя дочь его порадовала. Она вышла замуж за хорошего еврейского парня из почтенного семейства Боруховых, но, как только в девяностом году открыли выезд, все Боруховы уехали в Израиль, и письма оттуда постепенно стали приходить все реже и реже.
Сын Миша, умнейший мальчик, занялся коммерцией, постоянно ездил куда-то в Сибирь, привозил хорошие деньги, но однажды привез оттуда высокую, но совсем молоденькую девушку с желтыми волосами и синими глазами. Как-то сразу она забеременела.
— Плохо конечно, что она не еврейка, но красивая какая. Пусть Мишенька хотя бы удовольствие получит, — думал Вениамин, глядя на неё.
Постепенно в городе, где он жил, почти не осталось евреев, да и вообще людей, с которыми он раньше общался. После смерти жены Вениамин остался один и перестал следить за собой. Начал опускаться. Он думал об отъезде в Израиль, но боялся бросать дом, да и просто боялся неизвестности. Вопрос об отъезде в Израиль решили дети.