Билли и Пандора пили темное пиво на кухне, жевали копченый сыр и костерили Валерию. На столе стоял ноутбук Билли, на экране которого Мару наливала себе эль в огромную кружку.
— Что это? — спросила Фел.
— Алкоголизм по видеосвязи! — ответила Пандора.
— Присоединяйся, — Мару отсалютовала кружкой, выругалась и видео пропало. Пенный эль вылился прямо на клавиатуру.
— Черт бы её побрал, — вздохнула Билли, голос у неё был совсем тонким, насмешливым. — Мы собираемся надраться! — сообщила она Фел и захлопнула крышку ноутбука.
— Прости меня, — холодно сказала Фел и плотно сжала губы. — За то что я ушла и обвиняла тебя. Но к… вам я не привыкну!
— Не зарекайся, — хором ответили Билли и Пандора.
— Есть шанс, что нам всем придётся разъехаться, так что тебе не придётся видеть то, чего нет.
— Разъехаться? — Фел достала из шкафа кружку, и подставила, чтобы Пандора налила в неё пива.
— Мы пока не знаем точно, но чтобы отделаться от Вайнса нужно вернуть долг Валерии и проценты, которые она копила все эти годы. Ксавье выясняет сейчас сколько это. Ещё несколько долгов от самого Вайнса, он брал их под честное имя Хавьера и переставал платить. Там по-мелочи, тут по-мелочи. Когда мы разберёмся с этим, у нас может просто не остаться компании, верфи и ощутимых доходов. Содержание этого дома — не дёшево. А есть ещё автомобили, которые необходимо чинить и заправлять. Агне должна ходить в художественную школу, ездить на экскурсии и одеваться. То же касается и тебя. И меня. На зарплату судмедэксперта я не потяну нас троих, даже если Ксавье оплатит нам жильё. А если мы сохраним компанию, то некому будет ею управлять. У Ксавье есть своя работа там, в Испании.
— Значит, нам нужно найти деньги и все решится?
— Нет. Потом дедушка будет долго выбивать дурь из Вайнса, пока тот не забудет из каких букв состоит слово «мафия». Возможно тебе придётся пожить какое-то время в Монако.
— А вы? — Фел отрывала от сыра длинные пластинки и с удовольствием жевала.
— Пока не решили. Может и мы в Монако. А может в Швейцарию.
— А может в Ирландию? — спросила Пандора.
— О чем ты?
— Билл и Мару предложили нам с Боно местечко в их доме. Точнее их маленький домик на винограднике. Буду заниматься маркетингом, записалась на курсы веб-дизайна! Агне сказала, что нарисует мне акварелью всякие красивые штуки для… ай… как оно?
— Айдентика? — подсказала Фел.
— Да. Да!
— Ирландия это здорово! — улыбнулась Билли. — Если честно, я горжусь тобой, дружок.
— А я тобой не горжусь. Шла бы ты к Ксавье, даже не начинай, Фел! И поговорила о том, что будет дальше. Потому что ты мучаешься. Не свисти мне тут, что это не так! А мы пока с Фел обсудим ещё раз, — последнее с нажимом. — Её отношение к этому союзу.
Билли чувствовала, как приближается расставание. Идиотское предвкушение нового разочарования, которое щиплет изнутри, как стайка мелких рыбок. Она думала об этом в краткие минуты передышки от насущных проблем и пыталась анализировать: почему? Что она боится потерять? Не дом, не Фел, не Пандору. Ощущение, что все они останутся семьей было сильным, уверенность была абсолютной. Она боялась потерять то, что не произносила вслух.
— Ксавье? — два коротких стука в уже приоткрытую дверь.
Он полулежал на кровати с компьютером на коленях, поднял на неё глаза и замер. Ноутбук убрал сразу, но с места не сдвинулся. Больше всего он походил на подростка, пойманного за игрой в компьютерные игры, вместо уроков.
— Билли, — он привстал, но сдвинуться с места снова не решился. — Ну вот все и закончилось.
— Кажется да, — она пожала плечами, будто не до конца в этом уверена.
— И теперь ты окончательно свободна, — голос был глухим, будто из-под толщи воды недопониманий и недомолвок.
— Что?
— Ты свободна, принцесса, я отпускаю тебя живой и здоровой, — голос стал ещё глуше. Ксавье отвернулся, на Билли он предпочитал не смотреть, слишком уж это было больно, неприятно.
— Ксавье, — она вдруг ощутила в себе невероятную силу. До этого момента она была уверена, что он просто попрощается и уйдёт. Что он не представляет этих отношений, как и она. Что их жизнь будет балансировать на грани коротких встреч, в которые она, Билли будет забывать прошлую жизнь и дышать, а в остальное время думать, писать единственному своему читателю письма и уходить мысленно в долгие беседы. Увидев, как он смотрит и даже не понимаетю, что именно значит для неё, Билли запротестовала.
“Идиот! Он и правда не понимает!».
От волнения потели ладони, дрожали колени и першило в горле. Тело немело от кончиков пальцев, будто кто-то вколол сильное обезболивающее и оно медленно погружало в коматоз.