— Еще пять минуточек, — испуганно прошелестела я, спрыгивая с кровати, начиная метаться по комнате, собирая вещи Мэтта в охапку.
Шаги мамы отдалились, и я по звуку определила, что она спускается по лестнице на первый этаж. Фостеру необходимо было прыгать в окно уже сейчас, если он не хотел попасться на глаза моим родителям через окна на кухне.
— Так все, твоя очередь лазить в мои окна, — наспех натягивая толстовку, обиженно отозвался парень, едва успевая завязать шнурки.
— Прости-прости, — взмолилась я, бегло целуя его губы, помогая уйти незамеченным.
— Увидимся, Бемби, — подмигнув, ловко спускаясь по дереву, бросил напоследок Мэтт, тут же спрятавшись в кустах, чтобы незамеченным проскочить к своему пикапу, припаркованному с другой стороны улицы.
Закатив глаза, я едва уловимо покачала головой, перед тем как заправить свою постель и направиться в душ.
Я любила воскресенья хотя бы потому, что в этот день мы всегда завтракали всей семьей. Обычно, в будние дни, папа уезжал в офис едва я успевала разлепить глаза перед учебой, а в субботу утром у мамы был пилатес, так что утро воскресенья всегда пахло жареными яйцами, беконом, а также блинчиками, вафлями или панкейками. Сегодня же я планировала отведать свой праздничный торт, к которому вчера даже не притронулась из-за того, что мы с девочками улизнули с моей же вечеринки сразу после того, как я задула свечи, но сегодня я намеревалась впихнуть в себя самый большой кусочек даже если будет угроза того, что меня разорвет.
— Доброе утро, мамуля, — поцеловав маму в щеку, взволнованно сказала я, тут же подбегая к папе и чмокая его щеку тоже. — Доброе утро, папулечка. Так, я хочу кусочек с розочкой, кто-то еще будет торт? Он выглядит так аппетитно, м-м. Ты заказывала его в пекарне Вэнди? Какая же божественная у них выпечка!
Отрезав кусочек, я сразу же вымазалась в креме, откусывая максимально большой кусь, на какой только была способна, тут же восторженно промычав свои эмоции от тающего во рту бисквита, пропитанного ликером и взбитого клубничного крема.
— Белль, садись за стол и поешь нормально. Еще успеешь забить живот сладким, — с укором, проговорила мама, но я ее не услышала, запихивая в себя остатки, облизывая пальцы.
— Шампанское в девять утра — это что-то новенькое, — занимая свое место за обеденным столом, прокомментировала я открытую бутылку шампанского и три бокала.
— Сейчас уже половина десятого — это раз, а два, моей дочурке вчера исполнилось восемнадцать, так что, это прекрасное время начать утро с бокала “мимозы”(коктейль где смешивается игристое с апельсиновым соком), — смешивая апельсиновый сок вместе с игристым, ответил папа на мой комментарий.
Подозрительно прищурившись, я окинула полным недоверия взглядом сначала одного, потом второго родителя. “Мимоза” была хороша во время бранча (в США и Европе приём пищи, объединяющий завтрак и обед), но никак не во время завтрака. Родители выглядели немного взволнованными и меня это смутило, словно что-то произошло, но они не хотят меня расстраивать, как это было когда-то, когда умер наш домашний питомец, пока я была в лагере и родителям приходилось лгать мне, чтобы не расстраивать.
Сделав щедрый глоток из своего бокала, я поджала губы, немного согревая жидкость в полости рта, после чего позволила себе насладиться необычным вкусом этого напитка, пока папа собирал свой сэндвич из поджаренного в тостере хлеба, зелени, яиц и бекона, а мама задумчиво пригубила из своего бокала.
— Все хорошо? — не выдержав напряжение, от которого фактически электризовался воздух, спросила я, замечая, как родители нервно переглянулись.
— Малышка, нам нужно серьезно поговорить, — начал папа, на что мама шумно выдохнула, опрокинув в себя едва ли не весь бокал.
— Что-то случилось?
Меня откровенно нервировала складывающаяся ситуация. Я уже очень давно не видела, чтобы мама выглядела такой растерянной и чтобы папа не мог подобрать слов.
— Белль, ты уже взрослая, поэтому я не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо. Только выслушай сначала, потом сможешь спросить обо всем, о чем захочешь, ладно? — прямо посмотрев на меня, спросил папа и я утвердительно кивнула.
Нет-нет-нет! Господибоже, пожалуйста, что угодно, но только не рецидив. Умоляю, что угодно! Я не переживу этого снова. Я не смогу вновь увидеть маму прикованную к трубкам, без которых она не сможет жить, пожалуйста, прошу, не делай этого со мной! Пожалуйста.
Слезы сами собой проступили на моих глазах и едва успела их смахнуть, прежде чем задать свой тревожащий вопрос, рвущий мою душу на части.