Я больше не вынесу, в отчаянии подумала Белла и, вырвавшись из объятий Руперта, убежала в туалет и там дала волю слезам.
Через несколько минут она кое-как взяла себя в руки и посмотрела в зеркало. Лицо было бледно-серым. Она размазала по щекам немного губной помады. Результат получился жутковатый.
«А ты бы тоже перестал усмехаться!» — мысленно проворчала она, глядя на Кларка Гейбла, скалившего зубы у нее на груди.
Когда она вернулась к столу, Руперт танцевал с испанкой. Ласло курил сигару. Белла села от него как можно дальше и уставилась в стакан.
— Ты не найдешь истину на дне своего Джонни Уокера, — заметил Ласло.
Свет из открывшейся двери вдруг осветил длинный шрам на его щеке.
Невольно заинтересовавшись, Белла спросила:
— Где ты заработал этот шрам?
— В Буэнос-Айресе. Меня полоснул ножом некий Мигель Родригес.
— За что?
— Он решил, что я взял в оборот его жену.
— А ты что сделал?
— Я его убил!
Белла вздрогнула.
— Но зачем?
— Иначе бы он меня убил, и к тому же… я действительно был неравнодушен к его жене.
— Наверное, вышел жуткий скандал.
— Жуткий. Но с тех пор случались скандалы и похуже. Люди забывчивы.
Он презрительно ухмыльнулся, а потом, не сдержавшись, захохотал.
— Тебе от этого стало не по себе?
— Я в порядке, — отрезала она.
Он взял ее руку и стал изучать.
— Может быть, только покусанные ногти вовсе не говорят о безмятежности. В тихом омуте черти водятся. Тебе было бы благоразумнее отстать от Руперта.
— Через мой труп, — прошипела она и вырвала от него руку.
А потом произошло неизбежное. Стив ушел с Ангорой.
Ласло подвез Руперта и Беллу. Верх машины был опущен, ночь стояла теплая, и Белла смотрела вверх на бесчисленные звезды, пытаясь убедить себя, что жизнь еще не кончилась.
Руперт обнял ее за талию.
— Не тискай меня! — вдруг взвизгнула она, сорвавшись.
Наступила гнетущая тишина. Руперт побледнел.
— Успокойся, дорогая, — сказал он мягко.
— Прости, любовь моя, — Белла взяла его руку.
Но в зеркальце водителя она заметила в глазах Ласло искру удовлетворения.
Глава девятая
Из-за сильного похмелья никто из них не смог поехать за город раньше второй половины дня. Все чувствовали себя обессиленными. Казалось, единственное, что может помочь, — это новая выпивка.
Тогда Ангора, вероятно, по наущению Ласло, предложила заняться столоверчением. Все кроме Беллы охотно ее поддержали. Нашли полированный стол и подходящий стакан. Приглушили свет.
Сначала ничего не произошло. Потом, когда Крисси сказала, что духи не появятся, если они будут все время дурачиться, все посерьезнели.
Стакан немного пошатался, а потом выдал послание Ласло: его ждет путешествие. Это произвело на всех впечатление, потому что на следующий день он собирался лететь в Цюрих. Ангоре было сказано, что она перенесет корь.
И тут стакан обратился к Мейбл.
— Мы не знаем никого по имени Мейбл, — сказала Ангора.
— Нет, знаем, — возразил Стив, — это же Белла.
— Белла? — удивился Руперт, — но она же Изабелла.
— Нет. Я знаком с ней больше твоего, и ее имя не Белла. Она урожденная Мейбл Фигги.
Белла сделалась пунцовой. Ангора каркнула от удовольствия.
— Тебя никогда не называли Мейбл Фигги! — и она зашлась хохотом.
Крисси обрадованно захихикала.
— Заткнись, Ангора, — отрезал Руперт. — Будем слушать послание Белле.
Все положили пальцы на стакан. Он медленно завертелся:
— Проваливай, — было сказано, а потом, ускорив движение, стакан добавил: — Двуличная вымогательница.
Наступила долгая пауза. Белла закричала:
— Кто-то двигает этот стакан!
— Дорогая, — попытался успокоить ее Руперт, — это всего лишь игра.
— А ты бы заткнулся! — Белла вскочила и неловко схватила свою сумочку, лежавшую на краю стола: все вещи посыпались на пол, а зеркальце разбилось. — Я надеюсь, это принесет вам всем семьсот лет неудач! — прокричав это, она вхлипнула и убежала наверх. Там, запершись в своей спальне, она лежала на постели и плакала так громко, что было слышно внизу.
Немного погодя пришел Руперт и начал стучать в дверь, Белле пришлось его впустить.
— Ты слишком остро все воспринимаешь, — уверял он ее, — они просто над тобой подтрунивали.
— Это больше похоже на метание дротиков в обезумевшего быка.
Он начал ее целовать, после чего последовала неизбежная ссора, потому что он хотел заняться с ней любовью. И вдруг она уступила.
— Ну ладно, давай, если тебе надо. Мне все равно, — вяло проговорила Белла.
Руперт пристально посмотрел на нее.
— Спасибо, — холодно сказал он, — только я никогда не принимал подачек, — и вышел, хлопнув дверью.