Такими привилегированными счастливцами были Кантý и Джудитта Паста. Кантý, богатейшие коммерсанты, могли позволить себе снять виллу, принадлежавшую графу Лучини-Пассалаккуа. Это было солидное здание, построенное в XVI веке, в котором поначалу размещался монастырь, а потом его превратили в господский дом. Здание отличали строгие линии фасада, элегантная сдержанность интерьера. Дом стоял в большом парке в окружении кипарисов и, заметно выделяясь на побережье, привлекал внимание с любой точки противоположного берега.
Джудитта Паста еще в 1827 году купила в Блевио — в крохотном местечке на другой стороне озера — виллу Рода, некогда принадлежавшую богатейшей портнихе императрицы Жозефины, первой жены Наполеона. Приобрести виллу и отреставрировать ее посоветовал дядя певицы инженер Ферранти. На следующее лето Паста уже приезжала туда отдыхать.
Вилла Рода была поистине райским уголком, «блаженством», как говорили тогда миланцы. Облицованный по фасаду белым мрамором в строгом классическом стиле, особняк стоял на самом берегу озера, напротив виллы Пассалаккуа. Таким образом, дом, где гостил катанийский музыкант, и виллу знаменитой певицы, которой предстояло петь в его новой опере, разделяла лишь зеркальная гладь воды, и пространство это легко было преодолеть на лодке.
В спокойствии этих мест, которые он назовет «божественными», музыкант почувствовал, как к нему возвращается жизнь. В Мольтразио до сих пор еще вспоминают, как Беллини в одиночестве бродил по окрестностям, наведывался на старую мельницу, катался на лодке, долго стоял в задумчивости под каким-нибудь деревом в парке либо слушал песни девушек, возвращавшихся после работы на шелкопрядильной фабрике.
Идиллическая, безмятежная жизнь Беллини на вилле Пассалаккуа вскоре принесла свои результаты. 1 июля он чувствовал себя уже значительно лучше. «Теперь, слава богу, — сообщает он брату Кармело, — я набираюсь сил и надеюсь остаться в живых, чтобы с честью продолжать свою карьеру».
В этих словах чувствуется тревога за взятые на себя обязательства, какие он должен был непременно выполнить: прежде всего сочинить новую оперу, сюжет которой еще предстояло выбрать.
Возможно, еще до болезни Беллини уже обменялся кое-какими соображениями с Романи, а тот, будучи в курсе всех французских литературных и театральных новинок, наверное, имел в виду не один сюжет, какой можно было превратить в оперное либретто. В начале июля поэт приехал в Мольтразио (об этом сообщает Меркаданте, который, не застав его в Милане, был вынужден поспешить в это местечко) и, видимо, тоже стал гостем Канту. Беллини и Романи начали искать либретто, учитывая певцов, каким предстояло исполнять оперу. Соседство Джудитты Паста оказалось как нельзя более кстати, потому что поэт и музыкант, конечно, обменивались с великой певицей своими соображениями по поводу сюжета.
Выбор пал на драму Виктора Гюго «Эрнани», поставленную в 1830 году в Париже и вызвавшую бурные споры между классицистами и романтиками, то есть между консерваторами и новаторами. Споры, однако, вскоре перешли в политическую конфронтацию, поскольку за двумя литературными направлениями скрывались партии роялистов и республиканцев.
Но у Беллини и Романи не было никаких политических пристрастий. Они занимались театром, и драма Гюго — с яркими контрастами, пылкими страстями и закрученной интригой, романтически приподнятая — настолько очаровала их вместе с Джудиттой Паста, будущей исполнительницей главной женской роли, что они единодушно решили превратить ее в либретто оперы. «Эрнани» очень нравится мне, — писал Беллини другу Котро, — очень нравится и Джудитте, и Романи, и всем, кто читал драму. В начале сентября примусь за работу».
Отсюда следует, что решение написать оперу по драме Гюго было принято до 15 июля.
В то же самое время произошли неожиданные события, которые вынудили компанию «Литта, Мариетти и Сорези» изменить свои планы, так как аренда театра Ла Скала снова оказалась в руках компании «Кривелли и К°». Возможно, не обошлось и без каких-нибудь вероломных интриг с целью поубавить пыл, с которым компания «Литта» собиралась вести дела. Однако эти маневры привели к совершенно противоположному результату.
Компания «Литта, Мариетти и Сорези», предполагая получить антрепризу крупнейшего миланского театра, как мы знаем, заранее ангажировала все лучшее, что имелось тогда в оперном мире — и композиторов, и исполнителей. Располагая таким великолепным художественным составом, компания эта могла поставить прекрасные спектакли в любом другом театре, потому что успех сезона зависит не от места, где он проводится, а от артистов, какие в нем участвуют. Новая компания выбрала для своего оперного сезона театр Каркано, в котором прежде шли в основном драматические спектакли и лишь изредка появлялись второстепенные оперные постановки.