Смотрящие на меня не дрогнули. Они были готовы к этому и были готовы молча принять любое наказание. Я чувствовал это.
К моему удивлению, я и правда остался доволен ими. У них был Кодекс. Были правила. Нерушимые постаменты. Конечно, были и дивергентные особи, но большинство трудилось на пользу общества, а не личности. У них не было понятий богатство, власть, сила, ядерное сдерживание. Были честь, справедливость, сплочëнность. Проблемы решали всем миром. Достигали всего вместе и жили довольно долго без войн. Наличие общей цели их так поменяло? Или то, что они изначально были неспособны на грехи?
Я видел миры роботов и андроидов. Они не были столь дружелюбно настроены. Не все. Но даже среди тех единиц "хороших" экземпляров, не одна планета не доходила до такого уровня. Не уровня развития. А уровня понимания сущего.
Могут ли они в будущем стать огромной проблемой для всей сети вселенных? Могут. Даже более того. Они станут. Вечность пройдет, но и они согрешат. Ничто так не вечно, как всë непостоянное.
Но они держатся молодцом. Мне нравятся эти парни. И то, как они действуют при встрече с другой жизнью и то, как они развиваются, не причиняя никому проблем.
Открываю глаза. Теперь я знаю кому отдать хорошую часть себя. Возможно они и станут гибелью многих миров, но этот момент я хочу максимально отдалить и ослабить. Они станут новым началом после того конца, к которому приведут. Это не хорошо. И не плохо. Они будут самым влиятельным видом из всех и в бесконечном переплетение пространств будут одной из самых сильных сторон. Они достигли многого. Достигли, не прибегая к ненужному насилию. Они правильно использовали дарованные им шансы и ресурсы. Заключали мирные договоры на взаимовыгодных условиях и именно они устанавливали справедливый порядок. И именно поэтому я хочу отдать им лучшую часть себя...
...
В искусстве обмана им никогда не было равных. Демоны по натуре своей с рождения должны прилагать все усилия для того, чтобы выжить. Так было тогда, так есть и сейчас.
Притворившись частями погибшего андроида, а его превратив в расчленëнного себя, он без труда смог добраться до их измерения. Кто бы мог подумать, что они заберут тело погибшего товарища с собой, чтобы почтить его память и передать его шестерëнку. Она заменяла им сердце. Основная, как ему показалось, деталь. Конкретно часть этого солдата должна была впредь покоиться на стене почëта. Туда, куда удостаивались попасть шестерëнки великих открывателей и учëных.
Перейдя через портал, демон оставил вместо себя слепок. Портал распахнулся и тот вошёл внутрь.
Как учили его старшие, в различных измерениях время течëт по-разному. Тут не должно было пройти много времени. Нет, есть, конечно, пространства, где за минуты боя могла пройти целая вечность, но он уповал на то, что это не тот случай. Оставалось только надеятся, что для его измерения считаные мгновения это не сто лет здесь.
Андроиды могли найти выход, чтобы привести Сергея в норму. Демон выучил это имя за годы пыток. Насколько же будет велика их ошибка, если они захотят помочь ему восстановиться. Это жестокое существо, против которого не хотят выступать даже демоны высшего плана. Но не он.
Демон, а ныне - Безымянный, знал, что Сергей нестабилен. Он довольно часто бывал в неком состоянии транса. Его душа в тот момент словно хотела рассыпаться на части. Но каждый чëртов раз мешала она. Система. Ненавидимая богами и демонами за свои бесконечные игры.
Безымянный чувствовал, что Сергей слабеет. Он пытался убедить старших демонов помочь ему, давал кровавые жертвы даже для самых сильных из его мира. Все отказывали в помощи пусть и благодарили за обильное жертвоприношение. Пытки не исправили его. Только ожесточили. Такова уж натура демонов. Особенно демонов его клана. Крики людей были для него музыкой. Он представлял, как возвратится после мести на свою родину и будет мучить грешников, собирая полные сосуды душ, упиваясь их сладостью.
Час прошëл на то, чтобы двигаясь по теням, добраться до главного зала. В центре стояла она. Огромная цистерна с ярко-зелëной жидкостью, в которой плавал Сергей. Его тело старалось уплыть в разные стороны огромной колбы, но жидкость в камере словно фиксировал всë на своих местах, не давая ранам разойтись.