«Правильно говорят в горах: ты – чудовище, Наэриль!»
Лорд расхохотался, совсем перепугав Дассу.
– Ты с духами говорил, господин? – с подозрением спросила она.
– Да. Баэр настаивает, чтобы я, дабы не уронить честь рода, объявил кровную месть за смерть Саэтхиль.
Встревоженная морщинка на лбу женщины не разгладилась, но глаза засветились радостью, она всплеснула ладонями:
– Эта гадюка мертва? И больше не будет тебя преследовать?! Какая хорошая новость! Ох, прости, сынок… прости глупую женщину, – деланно спохватилась кормилица и хитро прищурилась. – Но ты же не будешь заниматься такими глупостями, как месть тому, кто раздавил ядовитую тварь? Может, это у него получилось нечаянно?
– Пожалуй, я сначала разберусь, кто и почему поднял руку на главную жрицу синтов, – вздохнул Наэриль, выбираясь из купели. Жак набросил на него широкое полотенце, вторым полотнищем кормилица принялась сушить лорду волосы. – Если это попытка вбить клин между синтами и лордами, то касается всех, и будет разбираться Совет… Осторожней, Дасса, мне еще рано лысеть. Оставь мне хотя бы две пряди на висках, чтобы я мог заплести ранговые косы… Если Саэтхиль убили, узнав, что она – моя мать, то это – вызов мне и мое кровное дело. Тогда придется принять доводы Баэра.
«Так-то лучше, лорд-риэн, – отозвался довольный дух. – А то сначала твоей матери, какая бы она ни была, потом тебе голову просто так снесут. А за тебя мстить уже некому, ты у нас последний, хоть и подпорченный синтской кровью. Сюрприз уже ждет тебя в зале приема. Не забудь взять ритуальный родовой меч. И еще меня просят передать: примерно через полчаса прибудет глава Совета. Собираются брать тебя под арест по обвинению в темной магии, как я понял. Неплохо бы тебе свершить возмездие к его появлению».
Но смертельно уставший Наэриль не торопился: сначала принял бодрящее снадобье, не отказал себе в удовольствии пару минут поваляться на постели, закрыв глаза и изгнав все мысли. Лишь когда зелье начало действовать и предательская слабость отступила, он тщательно оделся, извлек из серебряного короба ножны с древним ритуальным мечом, уколол кончиком лезвия правую ладонь и, окровавив рукоять, подождал, когда меч впитает капли.
Не вкладывая клинок в ножны, лорд отправился в зал приема. Но замер, еще не дойдя до лестницы, увидев через систему зеркал, кто пожаловал в гости.
– Разрази меня гром! – прошептал он, узнав двух ожидавших его горцев, и немедленно соорудил на лице одну из мерзейших своих масок – надменного и самовлюбленного хлыща, все и вся презирающего. Впрочем, так ли далека она была от истины?
«Подсказать, кто из двоих – убийца?» – сунулся в его голову Баэр.
«Что тут подсказывать? Разумеется, Яррен. У Дигеро еще кишка тонка».
«Теперь ты понимаешь, что смерть Саэтхиль – не случайность и этот хитрый инсей целился в тебя?»
«Не смей соваться в мое дело, Баэр. Прокляну».
«А не боишься взаимности, потомок?»
«А давай! – воодушевился лорд, медленно спускаясь по лестнице. – Мне-то плевать, я смерти не боюсь. А вот вам всем придется надолго убраться из живого мира, пока не появится королева. А она уже никогда не появится».
Дух замолчал, поперхнувшись ругательством.
Увы, с последним риэном рода, узаконенным лишь благодаря его магическому дару, у духов сложилась патовая ситуация.
Бастард слишком рано вкусил полную власть, понял свою силу и опасность горного дара, слишком рано начал ставить духам условия, держал впроголодь и мог развеять любого из них в Небытии. Что и доказал, уничтожив первого опекуна, пытавшегося грубо сломать мальчишку. Но без них ему не выжить в горах. А вне гор он – никто.
Духи же слишком поздно осознали, что беловолосый сын безумной жрицы не дорожит ни родом отца, ни возможностью бессмертия, ни даже силой Белогорья. От него можно ожидать любой пакости. Ничего святого у выродка. Ничего. И избавиться невозможно. Без него да без горной королевы они – ничто. Для утомленных бессмертием духов захлопнется дверь в такой будоражащий, кипящий жизненной силой плотный мир. Дверь, которую могут держать открытой для предков рода только истинноживущие риэны.
Когда Наэриль ступил на лестницу, Яррен сказанул что-то такое, от чего духи рода едва его не придушили – лорду стоило немалых сил удержать их, чтобы не разорвали гостей. По залу аж молнии пронеслись. Ничего так получилось, эффектно.
– Что ты сказал, Яррен? Повтори! – потребовал лорд.
На этом, мой принц, свидетельство памяти Наэриля прерывается, и я оставлю его без моей собственной оценки, пусть она никак не влияет на твое впечатление. А как получилось, что этот неприятный мне и тебе лорд-риэн одарил меня таким сомнительным подарком, я опишу в свое время.