Что бы ни случилось — не смей ненавидеть Россию. Не она, не русский народ — виновники всеобщих страданий. Не в нем, не в народе лежит причина всех несчастий. Измена была. Крамола была. Недостаточно любили свою родину те, кто первыми должны были ее любить и защищать. Сверху все это началось, Николай. От тех, кто стоял между престолом и ширью народной... Россия была и будет. Может быть, не та, не в боярском наряде, а в сермяге и в лаптях, но она не умрет. Можно уничтожить миллионы людей, но им на смену народятся новые. Народ не вымрет. Все переменится, когда придут сроки. Не вечно же будут жить Сталин и Сталины. Умрут они, и настанут многие перемены... Воскресение России будет совершаться постепенно. Не сразу. Такое громадное тело не может выздороветь сразу... А теперь давай прощаться, внук... Жаль мне, что нечем тебя благословить. Ни креста, ни иконки. Все забрали. Дай, я тебя перекрещу во имя Господне. Да сохранит Он тебя...
Прощай, Колюнок!.. Не поминай лихом! Береги имя Краснова! Не давай его в обиду. Имя это не большое, не богатое, но ко многому обязывающее... Прощай!..
Краснов ушел между конвоирами, тяжело опираясь на палку, медленно-медленно.
17 января 1947 года в «Правде» было опубликовано официальное сообщение:
«Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР.
Военная Коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела дело по обвинению арестованных агентов германской разведки, главарей вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны атамана Краснова П. Н., генерал-лейтенанта Белой армии Шкуро А. Г., командира «Дикой дивизии» — генерал-лейтенанта Белой армии князя Султан Клыч-Гирей, генерал-майора Белой армии Краснова С. Н., генерал-майора Белой армии Даманова Т. И., а также генерала германской армии, эсесовца фон Панвиц Хельмута, в том, что по заданию германской разведки они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против СССР.
Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.
В соответствии с § 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР приговорила обвиняемых Краснова П. Н., Шкуро А. Г., Султан Клыч-Гирей, Краснова С. Н., Даманова Т. И. и фон Панвица к смертной казни через повешение.
Приговор приведен в исполнение».
Из четверых Красновых, выданных англичанами, один выжил и был выпущен на свободу через десять с половиной лет. Он нашел человека, который больше года провел с П. Н. Красновым в одной камере в тюрьме в Лефортово. Он говорил, что все осужденные держались очень стойко и достойно. Даже решение суда и перспектива смерти на виселице не поколебала их спокойствия.
Хутора и станицы имени Краснова были созданы в Нью-Йорке (США), в Лейквуде (США), в Англии, Аргентине, Австрии, Германии, Австралии. Это указывает на его популярность, любовь казаков к нему и оценку его прошлой деятельности. Один из казаков-эмигрантов завершил свою статью о П. Н. Краснове следующими словами:«... До тех пор, пока казаки будут существовать в мире, на земле, они не забудут своего уважаемого, почитаемого и любимого атамана Петра Николаевича Краснова».
Мир праху его...
ДЕНИКИН
1. РУССКИЙ СЛУЖИЛЫЙ ЧЕЛОВЕК
Антон Иванович Деникин с малых лет воспитывался в лучших традициях русского служилого человека. Отец его, Иван Ефимович, происходил из крепостных крестьян Саратовской губернии, был отдан помещиком в солдаты и, отслужив честно, отвоевав в Венгерской, Крымской и Польской кампаниях, удостоился производства в прапорщики, стал офицером. В офицерских чинах он служил в Польше в бригаде пограничной стражи, вышел в отставку майором и через два года шестидесяти четырех лет от роду женился вторым браком на Елизавете Францисковне Вржесинской, польке-католичке. 4 декабря 1872 года у них родился сын Антон.
Семья жила очень бедно, но дружно, на отцовскую пенсию в 36 рублей существовали пять человек (включая старого тестя и няньку, ставшую практически членом семьи). В Польше, в условиях русско-польских трений, имея горячо любимую мать-польку, Антон Деникин вырос русским, православным человеком. Большое влияние оказал на него отец, русский офицер. «Меня отец не поучал, не наставлял, — вспоминал А И. Деникин, — Не в его характере это было. Но все, что отец рассказывал про себя и про людей, обнаруживало в нем такую душевную ясность, такую прямолинейную честность, такой яркий протест против всякой человеческой неправды и такое стоическое отношение ко всем жизненным невзгодам, что все эти разговоры глубоко запали в мою душу».