- Точно, у меня большое интервью на расшифровку. С Юнусом.
- О-о, это самое то, что надо. Давай делай скорей, послезавтра на первую полосу поставим. Кстати, ты слышал? Говорят, что этот чудак купил подержанный вертолет.
«Ну вот, надеюсь, богослов не будет разочарован», - думаю я, садясь за свой стол в небольшой комнате, единственном месте редакции, где можно было дышать носом.
Неожиданно появляется нелепая мысль - попробовать попросить этого студента сопровождать меня в ночной прогулке. Хотя почему нелепая - он ведь студент, профессиональный мистик, бабка его работает в часовне - его должны взволновать последние события в Канале. И властям вряд ли он будет жаловаться - не тот человек. По крайней мере, мне так показалось.
Потратив на расшифровку и "приглаживание" материала весь день, вполне довольный собой, я отдаю статью редактору. Для нашей газеты интервью с Юнусом - это событие, и можно не сомневаться, что оно послезавтра будет напечатано. Перекусив сосиской с картофельным пюре в столовой неподалеку от редакции, я добираюсь по Каналу до Острова. Знакомая старушка как раз запирает двери, когда я подбегаю к часовне. Она оборачивается ко мне:
- Здравствуйте, здравствуйте! Помолиться пришли? Только побыстрее, ладно? Я уж уходить собралась, спешу. Почти уж ушла.
- Закрывайте, закрывайте. Я вам записку передать хочу, для внука. У меня для него есть интересная новость.
- Ага-ага, он мне говорил, что вы ему подрясничек отдавали и познакомились. Передам записку, давайте.
Отдаю доброй женщине листок бумаги, на котором я написал Александру о крайне удачно сложившемся разговоре с фотографом и добавил просьбу прийти в среду к десяти часам к станции "Каменные ворота" в темной и теплой одежде. "Он же молодой парень, наверняка его заинтригует подобная просьба" - рассуждаю я. А если нет - попытаю счастья в одиночку или с дядей Владом. К Владу я решаю направиться сегодня, посчитав по дням, что его смена должна приходиться на понедельник.
Станция "Каменные ворота" получила свое название благодаря двум известковым скалам, почти смыкающимся на высоте пяти-шести метров над землей. В давние времена между ними проходил караванный путь, считалось, что это ворота духов, и проходить надо именно тут, для успеха торговли. Сейчас автомобильная дорога, конечно, огибает известняковые ворота, но горожане любят это место, даже придумали новую традицию: в день свадьбы жених должен пронести свою возлюбленную невесту между скалами на руках, к взаимному удовольствию рукоплещущих родственников и наблюдающих с высоты незримых сил.
Почти к самому закрытию станции, обойдя желтые камни, напоминающие две половинки гигантской желтой груши, я спускаюсь вниз. Седой худощавый мужчина в форменной одежде уже готовится закрывать двери станции на ночь. "Любопытно," - думаю я, "уже второй человек за сегодняшний вечер закрывает передо мной двери."
- Дядя Влад?
Мужчина оборачивается к мне.
- Ну надо же, сектант-журналист или как там тебя?
- Не сектант, а монах, да и тот не настоящий.
- Поздновато ты собрался покататься по Каналу. Боюсь, что пешком придется домой идти.
- А я в пятницу подумал, что вы ничего не боитесь.
- Тоже верно. Как там девчонка-то?
- Слава Богу, ничего не сломала. Вам приветы передает.
- Ага, она крепкая, вся в отца. Ладно, спокойной ночи!
Влад звенит ключами.
- Погодите, мне с вами поговорить надо.
- Поговорить? Хм, ну тогда давай, проходи сюда.
Влад запирает за мной двери станции и проводит меня в крошечное помещение, которое днем служит кассой, а ночью комнаткой сторожа. Я привык ко многим впечатляющим видам Канала, станций, Озера, но темные колонны и своды, еле-еле тронутые светом одной слабой лампочки караулки Влада заставляют поежиться. Он включает маленький литровый чайник, бросает себе и мне в кружки с густым темным налетом на стенках по пакетику чая и садится на единственный стул в комнате.
- Слушаю тебя внимательно.
- Дядя Влад, что вы думаете о Голове? С помощью чего и кого она плыла по тоннелю, как будто сделана из пенопласта?
- Для начала спрошу: ты правда журналист? Из какой-то газеты или откуда-то еще?
- "Вечерний город".
- Ага, понятно. И ты понимаешь, что про гонки...
- Да, да, ни слова.
- И про наш разговор....
- Тоже.
- Ну да. Поверить журналисту, который клянется все сохранить в тайне - это как поверить ростовщику, что он свои проценты не возьмет. Ладно. Что я о Голове могу сказать? Ничего. Она на своем месте стоит.
- А как она двигалась, что думаете?
- Как говорили римляне, "ищи, кому выгодно". Найдешь, потом ищи, как это сделано.