— Стой! А причём тут я? — изумилась я, но мне уже никто не ответил.
Теперь он исчез по-настоящему: поспешно раскинутая сеть не обнаружила ничего, кроме белки у края поляны, которая на миг коснулась лапками земли — и стрелой взвилась по стволу наверх.
Я была так ошарашена, что не сразу сообразила, что за скрип слышу. Но когда он приблизился, я поняла, что это, и узнала шаги.
— Кнеса! — развеяв последние сомнения, позвала Сиелла.
— Я тут, — отозвалась я, опуская встревожено скинутые руки.
— Сирну удалось поймать зайца. И он уже почти готов.
— Хорошо, я сейчас, — заверила я.
Шаги отдалились, а я подняла руку, в которой всё ещё сжимала холодный флакон. Тоненький ментальный щуп показал, что в нём жидкость. Только вот какая? Лечебное зелье или яд?
И зачем это нужно Верку? Обманул меня или же был искренен? Он был врагом, и я боялась верить, но голос…Разве что он весьма талантливо врал. Я до крови закусила губу. Позвать Сиеллу, попросить проверить? Но тогда придётся объяснять, откуда у меня флакон. Тогда меня, чего доброго, не отпустят и на пару шагов.
Но расстаться с жизнью гораздо страшнее…
Я выпрямилась и, криво усмехнувшись, зубами вытащила пробку, прижала флакон к губам и сделала жадный глоток.
Внезапно подкосившиеся ноги заставили усомниться в сделанном выборе, но было поздно: тьма сменилась совсем уж беспросветным, даже для мыслей, мраком, а флакон выскользнул из ослабевших пальцев.
Белый свет до боли слепил глаза. Я моргнула: белый сменился светло серым с тёмными, медленно парящими точками. Через мгновение я сообразила, что вижу небо и кружащиеся снежинки.
— Кнеса? Может, тебе нужна помощь? — неуверенно крикнула Сиелла.
Похоже, что очнулась я почти сразу. Я откашлялась и крикнула в ответ:
— Я уже иду.
Подняла к лицу руки и чуть не засмеялась от радости, разглядев их до последней чёрточки на коже. Как же замечательно снова видеть! Спасибо тебе, Верк. Бодро вскочив на ноги, я отряхнула платье и вернулась к костру.
— Кнеса! — первым охнул самый наблюдательный Римм, заметив, что я больше не спотыкаюсь и вполне уверенно протягиваю руки к пламени.
— Что? — нарочито спокойно спросила я.
— Как тебе это удалось?!
Я улыбнулась, придвигаясь к костру ещё поближе. Только сейчас поняла, как же я успела замёрзнуть!
— Само прошло, — весело ответила я, впрочем, не спеша смотреть друзьям в глаза.
— Так уж и само? — не поверил Сирн, подозрительно посматривая на меня снизу вверх.
— Ага.
Вопреки моим ожиданиям, друзья не торопились возрадоваться по поводу моего чудесного исцеления, напротив, продолжали буравить подозрительными взглядами.
— Да ладно вам, — я изобразила лёгкую обиду. — Я просто перенервничала. Яркие вспышки, огонь, страх — вот и результат. Стоило немного упокоится и зрение восстановилось.
— Ну да, — согласился Сирн.
Демон снял один из прутиков с нанизанным мясом, которые были растянуты между четырьмя рогатинами над костром, критически осмотрел, счёл готовым и спросил:
— Ну? Кому самый вкусный кусок?
Мясо было обжигающе — горячим, сочным и пресным. И закончилось в считанные минуты.
Небо потихоньку темнело, тени между деревьями становились всё гуще и плотнее. Тишину нарушал только скрип снега под ногами. Предыдущий привал остался далеко позади, а мороз принялся крепчать.
— Плохо дело, — заключил вампир через некоторое время. — До города доберёмся хорошо если к вечеру…
— За это время мы все окоченеем! — возмутилась Сиелла, будто бы от этого могло выглянуть солнце или деревья услужливо раздвинулись и показали бы прямую дорогу к жилью. — У нас даже тёплой одежды нет, я уж не говорю о еде и питье!
— Разве вампиры замерзают? — чуть удивлённо спросила я.
— Ещё как замерзают, если не пьют свежую кровь.
— Ну, можно разжечь костёр и растопить снега, — довольно вяло предложила я.
— В чём? — едко спросил Сирн.
— Можно просто напихать снега в рот и подождать пока он растает, — поправилась я, стараясь унять въедливую дрожь.
Друзья переглянулись и промолчали. Всем было ясно, что сейчас слишком холодно, чтобы ещё и растапливать таким образом снег, даже ради питья.
— Я больше не могу! — проклацал зубами Римм ещё через несколько минут. — У меня сейчас руки или ноги точно отвалятся…
Убеждать в этом никого было не надо: каждый, кроме разве что невосприимчивого к холоду демона, на своей собственной шкуре мог прочувствовать, как стынут конечности, потихоньку коченея и отказываясь слушаться.