— Что это?
— Рукопись книжки его стихов, подготовленных к изданию. И это все.
Земан полистал рукопись:
— Ты читал?
Стейскал вздохнул:
— Да, читал, но ничего там не понял. Если там что-то зашифровано, я этого не одолею. Я в поэзии не очень силен.
Земан посмотрел на титульный лист и прочел:
— «Павел Данеш. Поэтический июль». Гм, так это все же поэт... — Он снова открыл рукопись и наугад прочитал вслух одно из стихотворений.
Петр и Лидушка удивленно подняли головы и стали прислушиваться.
Он дочитал и поддакнул Стейскалу:
— Ты прав, это какая-то бессмыслица. Вийон лучше!
Он положил рукопись на стол. Петр встал и потихоньку подошел к ним.
Стейскал несмело произнес:
— А я пришел, Гонза, сказать тебе, что мы на мели.
— Как это?
— У нас нет против Данеша ни единой улики. Нам придется его отпустить.
Земан воскликнул:
— Что? Ты хочешь сдаться?
— Нет, не это. Но мы не имеем права держать его дальше под арестом. Мы обязаны его держать под следствием на свободе!
Земан раздраженно сказал:
— Ты с ума сошел! Я его не выпущу.
И в это время Петр тихо попросил:
— Можно посмотреть, товарищ майор? — Он показал на рукопись Данеша.
Земан кивнул и больше уже не обращал внимания на Петра. Он был слишком занят разговором со Стейскалом. А Стейскал с некоторым колебанием и смущением рассказывал:
— Я прошелся сегодня по Праге, Гонза. Послушал, что говорят люди.
— Ну и что?
— Большинство представителей культурного фронта против нас. Все на стороне Данеша.
— Не все, надеюсь. Я знаю многих честных работников искусства, которые идут с нами и никогда не свернут с этого пути. А ты хочешь его отпустить, потому что этого требует какая-то горстка крикунов? У тебя что, сдали нервы? С каких это пор работники культурного фронта решают наши проблемы?
Однако Стейскал упрямо продолжал:
— Потом я зашел к ребятам в КНБ и почитал информацию. Все стало ясно.
— Тем лучше!
— Сганел прав: мы немного донкихоты, Гонза. Мы ввязываемся в то, что называется большой игрой и что нас не касается.
Земан был вне себя от негодования.
— Ради этого ты и пришел ко мне?
— Да. Я решил, что лучше прийти и сказать тебе об этом дома, чем на работе. Понимаешь, Гонза, до сих пор мы с тобой были прежде всего криминалистами. В этой профессии мы разбираемся, чувствуем себя как дома. А то дело, в которое нас впутывают, скорее относится к области разведслужбы.
Земан его резко прервал:
— Если ты боишься, можешь уйти в сторону. Я найду себе другого помощника.
Однако Стейскал озабоченно произнес:
— Я боюсь прежде всего за тебя, Гонза!..
В это время в спор опять вмешался Петр:
— Товарищ майор, разрешите вам кое-что сказать?
Увлеченный спором со Стейскалом, Земан раздраженно проворчал:
— Давай быстро, у нас нет времени.
— Я не знаю, имеют ли смысл эти стихи или нет... Но я знаю наверняка: ни одно из них не написано Павлом Данешем!
Столь неожиданное заявление заинтересовало Земана.
— Подожди! Как так?
— Например, тот стих, который вы недавно прочли, — признался, по-мальчишески смущаясь, Петр, — написал я. И некоторые другие — тоже.
— Ты можешь это как-нибудь доказать?
— Могу. Это стихотворение я собственноручно написал... для вашей Лидушки. У нее есть оригинал.
— Отлично! — воскликнул Земан и вдруг осекся: — Подожди-ка! Покажи... — Он забрал у Петра рукопись и снова бегло перелистал стихи и прочел:
Прочитав это, Земан с возмущением проговорил:
— Паршивец!.. Ну, Лида, ты у меня получишь! И это твои стихи?
И Петр храбро подтвердил:
— Тоже мои. И именно поэтому я вам хочу отдать вот это... — Он сунул руку в карман и подал майору гильзу.
Земан сразу же утратил всякий интерес к стихам и жадно схватил маленький закопченный медный предмет.
— Где ты взял?
— В ресторане. В тот вечер. После выстрела гильза эта упала возле нашего стола. Нагнулись мы за ней вдвоем — я и еще один пан в клетчатом пиджаке. Я оказался проворней... Не сердитесь на меня, товарищ майор. Я хотел оставить себе на намять... и на счастье... Но теперь, думаю...