К счастью, никого крупнее этого странного зверя мне больше не встретилось. Даже кинжалы почти не потребовались: неведомый падальщик не рискнул бросить труп на растерзание многочисленных конкурентов и помчаться по свежему следу, а жадно потягивающие ноздрями крысы, встреченные мной по пути, предпочитали не связываться с такой кусачей добычей. Пара еще теплых трупиков более голодных собратьев окончательно убедили местное сообщество плотоядных грызунов, что со мной можно повременить. Поэтому я довольно спокойно добралась до нужных шлюзов, открывающихся прямиком в бурную и своенравную Березинку — речку небольшую, неглубокую, но весьма норовистую и с быстрым течением. Для судоходства она была непригодна, но бесплатно сплавлять подальше от города естественные отходы чужой жизнедеятельности — лучше выхода не придумаешь. А для меня она и вовсе — благословенный дар небес, потому как должна была надежно отгородить от оберона и оставить между нами неодолимую преграду.
Если, конечно, легенды не врут.
Возле мощной решетки, стоящей на шлюзах испокон веков, мутная вода поднималась уже по пояс, при этом становясь особенно грязной и приобретая неприятный зеленоватый оттенок. Она медленно скручивалась вокруг стальных прутьев в тугие воронки, лениво их огибала, оставляя на металле отвратительные потеки, после чего резко ускорялась и довольно мощным потоком вливалась в бурное течение Березинки, где и бесследно растворялась. Заодно, утрачивая мерзкий запах, неестественный цвет и отвратительный привкус. Что, собственно, предстояло сделать и мне.
Подавив брезгливость, я медленно вошла в эту гадость, преодолевая довольно ощутимое течение. Стараясь не думать о том, что за субстанция сейчас омывает мою рану, сосредоточилась на важном и принялась в третий раз за долгую ночь отращивать себе когти. Но то ли обстановка была нервная, то ли вода мешала, то ли бедро некстати разнылось, а может, просто из-за того, что луна потеряла силу, но я потратила битый час, чтобы создать что-то более или менее приличное. Или просто устала? Не знаю. Но мне очень, просто очень надо сломать эту решетку, а другого способа ее разрубить в запасе как-то не отыскалось.
Стряхнув мокрые капли со лба, я мысленно вздохнула, уже чувствуя, что за сегодняшние подвиги буду расплачиваться очень и очень долго — неожиданными срывами, усталостью, неустойчивыми «масками» и просто болью в избитом теле. Оно у меня одно единственное. Изменчивое, подвижное, поистине мудрое и требующее к себе лучшего отношения. Но делать нечего: приходилось тянуть силы из усталого организма, чтобы сохранить ему жизнь, и он, этот организм, должен был и сам хорошо понимать последствия своего упрямства. К счастью, он, видимо, все же понял мои тревоги и не горел желанием тухнуть в здешней грязи наравне с дохлыми крысами и чужими экскрементами, так что, в конце концов, мне удалось уговорить его сотворить приличные коготки на правой руке и, вздохнув от облегчения, все-таки ударить.
Почти сразу раздался мерзкий скрежет, почти слившийся со звоном потревоженной решетки, которому неожиданно принялось вторить мерзкое долгое эхо, однако один из прутьев с хрустом переломился. Я ударила снова, метя по нижнему краю, и снова удачно — громоздкая железка почти в мою руку толщиной бездарно плюхнулась в воду, подняв тучу брызг и заляпав мое (и без того перепачканное) лицо еще больше. Пришлось сплюнуть, чтобы не наглотаться чужого… да-да, ТОГО самого… а затем примериться к следующему удару.
Ну, вот и ладушки. Немного терпения, и я опять на коне, что не могло не радовать. Еще чуть-чуть…
Тихое ворчание за спиной раздалось, как всегда, не вовремя. Я только-только успела доломать второй прут, как леденящее кровь рычание заставило сильно вздрогнуть и суматошно обернуться. В первую секунду у меня сердце с протяжным стоном провалилось куда-то очень глубоко и там испуганно замерло, потому что вдруг показалось… на долю мгновения… что оберон меня все-таки выследил. Почуял след даже сквозь несусветную вонь канализации, рядом с мусором, величаво плавающим дерьмом, среди ошметков, огрызков и объедков, за смрадом разлагающегося трупа (возможно, не одного) и всем остальным, на что я возлагала так много надежд.
Признаться, я просто окаменела, каждый миг чувствуя на горле его железные пальцы и ожидая неминуемого удара в спину. Почти видя его бешеные глаза и ощущая горячее дыхание на коже. Я даже успела мурашками покрыться с ног до головы, но рычание, как ни странно, все длилось и длилось. Затем к нему присоединилось еще одно такое же, донесся неслышный плеск потревоженной воды, мерзкий звук царапающих камень когтей, а за ним — тихое змеиное шипение.