А в Кроголин, бывало, даже они являлись.
Здесь же, говорят, нередко появлялся и Верховный Маг, которому по долгу службы приходится большую часть времени проводить в Приграничье. Здесь же была его Малая Резиденция. Здесь же стояла мощная дружина, сколоченная из наемников всех мастей и раскрасок. Этакая небольшая армия, охотно стерегущая окрестные земли, потому что король, как упоминалось, предпочитал щедро откупиться от этих проблем, чем залить полстраны горячей кровью от неожиданного прорыва нежити. Здесь же поправляли здоровье пострадавшие на Границе маги и простые воины, что было еще лет триста назад закреплено высочайшим указом Его Величества Кортрована Пятого. А это, опять же, требовало хорошего снабжения и мощного денежного потока. Так что город, хоть и стоял опасно близко к Приграничью, не только не бедствовал, но и активно развивался, что для предприимчивого купца было сродни бесплатно полученному мешку чистейшего золота.
Неудивительно, что Брегол выбрал именно его в качестве цели путешествия. Более того, недолго подумав, я не просто с ним согласилась, но решила, что и для меня так будет лучше. Доберусь с караваном до города, быстренько улажу дела, если таковые возникнут, куплю, наконец, коня и уже оттуда скорым шагом двину поближе к Летящим Пикам, как и советовал Рум.
— О чем задумалась? — вырвал из долгих размышлений Лех, который, как оказалось, все это время пристально следил за выражением моего лица. Не впрямую, конечно, но я всегда знаю, когда на меня смотрят. Просто чувствую и все. Вот и сейчас скосила глаза на мокрый затылок старшего сына купца и быстро убедилась — так и есть, краешком глаза посматривает. Кажется, все еще не слишком доверяет.
— Да вот… все понять не могу: зачем Брегол потащил с собой Зиту? Вас с Велихом понятно — ремесло постигать, с людьми нужными знакомиться, связи налаживать, чтобы, значит, отцовское дело после его смерти не зачахло. Но Лука при чем? Знал же, куда идете. Знал про нежить — сам говорил, что не в первый раз… зачем такие сложности? Или Велих решил переселиться в Кроголин?
Он отвернулся, невидяще уставился на тряпичный потолок и поджал губы.
— Нет, не решил.
— Тогда для чего так рисковать? Ну, дождалась бы Зита дома. Вместе с сыном и слугами. В безопасности. В тепле и сыте.
— Ты не понимаешь… — Лех покачал головой.
— Я о том и говорю.
— Просто Лука… болен, — наконец, тяжело вздохнул он. — Очень болен. Лекари говорят, до совершеннолетия не доживет, а одна гадалка вообще напророчила, что ему не протянуть и двух лет.
— Правда? Но вчера он выглядел вполне… здоровым, — осторожно заметила я. — Что это? Падучая? Чума? Проказа?
Лех только горько усмехнулся.
— Никто не знает. Вроде растет, как все. Бегает, прыгает, на коне уже отлично держится, ножом потихоньку учится владеть… смеется и плачет, как обычно. Не худеет, не слабеет и не бьется в припадках. Ест, как все, крепко спит и веселится, будто обычный ребенок. Но раз в две-три недели словно подменяют его — проснется ни свет ни заря, не узнает никого и тогда начинает метаться по дому. Рычит и скалится, словно дикий зверь. Бьется, как рыба в неводе, кусается, кричит. И все порывается убежать, куда глаза глядят — в лес, на околицу, подальше от людей. В последний раз насилу отыскали, когда он в реку сиганул и едва не утоп — у Истры течение большое, сильное, а Лука еще слишком мал…