Вдруг подул холодный ветер, и она съежилась. — Ты всегда носила такую легкую одежду? — недовольно спросил я, накидывая ей на плечи свою куртку. Пелагея не стала возражать — видимо, уже поняла, что со мной бесполезно спорить. — Нет. Носила то, что бесплатно отдавали. — А теперь? — А теперь я выросла, и никто из знакомых ничего не отдает. Два оставшихся платья — по сути все, что у меня есть. Ну и еще эта водолазка. — Ты сама выбирала эти платья? — Да. — Почему именно такие? — Не знаю. Мне просто понравились. Такие бесцветные... будто часть меня. Идеально, чтобы быть незамеченной. Не люблю быть в центре внимания. Примерно такой ответ я и ожидал. — Может, сходим в магазин? — предложил я. — Купим тебе одежду потеплее. Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего, затем отвернулась, видимо, покраснев. Потом повернулась обратно ко мне, собираясь что-то сказать, но я ее перебил: — Не вздумай говорить про деньги. У меня есть. Да и не будем же мы тебе целый гардероб покупать: только самое необходимое. Пелагея выглядела растерянной и не могла решить. Я взял ее за руку и повел к торговому центру, находившемуся неподалеку.
Когда Пелагея примеряла единственное выбранное платье, я понял, что веду себя как богатый избалованный мальчик, который хочет, чтобы его "девушка" выглядела подобающе. Но ведь я даже не влюблен в Пелагею! И тем более не хочу ее использовать, к тому же это незаконно. Она для меня — не игрушка, я просто хочу о ней позаботиться...
Пелагея прервала мои мысли, выйдя из примерочной в собственной одежде, поправляя воротник водолазки. — Не понравилось? — спросил я. — Не знаю… Чувствую себя неуютно в нем. — Покажешься мне? Может, оно тебе подходит, просто непривычное. — Нет. Здесь все такое… не знаю. Не для меня. И цены большие к тому же. — Посмотришь что-то еще? — Может, лучше пойдем в секонд-хэнд? — она указала на магазин напротив. — Ну, если хочешь…
Я никогда не был в секонд-хэндах. Войдя внутрь, я тут же почувствовал, насколько другой здесь воздух. Я не мог это объяснить, но он определенно был не таким, как в остальном ТЦ, хотя помещение проветривалось.
Пелагея ходила между рядами намного увереннее, чем в большом магазине. Постепенно я начал понимать, почему в секонд-хэндах ей нравится больше: здесь не так много людей и всем плевать, альбинос ты, темнокожий или еще кто. Судя по всему, наличие покупателей вообще не волновало персонал: никто не встретил нас на входе, да и за кассой никого не было. Вместо привычной музыки откуда-то доносилось радио, которое, похоже, никто не слушал.
Когда Пелагея показалась мне в милом шерстяном свитере, я спросил: — Почему ты выбираешь только кофты с высоким воротником? — Чтобы шея не мерзла, — ответила она. — Ну и так я чувствую себя менее уязвимой. Я отлично понял слова Пелагеи, в том числе и те, что она не произнесла. Она хотела спрятать старые синяки на шее.
ПОТЕРЯ
Счастье всегда казалось мне неуловимым моментом, который, как говорится, трудно найти и легко потерять. Однако и забываются такие моменты очень быстро…
Но дни, проведенные с Пелагеей и наполненные каким-то своим, особым умиротворением, я не забуду никогда. Тем более что они прервались так скоро.
Моя тетя-птичница так не смогла приехать, а воробушку между тем становилось все хуже и хуже. Уж не знаю, болел ли он чем, или мы его как-то не так кормили, или в жаре было дело, но однажды утром мы нашли его мертвым. Увидев его, Пелагея не застыла в ужасе, не билась в истерике и не убежала в ванную в слезах. Просто вздохнула. Но ее лицо как-то изменилось, стало безэмоциональным, как у куклы.
Мы похоронили воробья за домом. — Он попадет в лучшее место, — произнесла Пелагея, глядя на небольшую могилку. — Мы сделали все, что могли. Да? Она казалась спокойной, но ее руки дрожали. — Да, — ответил я, приобняв ее за плечи. Издалека донеслись раскаты грома.
*** Мы провели этот день, сидя на кухне в молчании. Каждый думал о своем. Кажется, теперь Пелагее было даже комфортнее в тишине.
Когда начало темнеть, раздался настойчивый стук в дверь. Пелагея непонимающе посмотрела на меня. Я почувствовал неладное, поэтому сказал ей закрыться в комнате и вышел в коридор. — Кто там? — спросил я, глядя в глазок. На лестничной клетке стояли двое мужчин в полицейской форме. — Полиция! Откройте! — Покажите удостоверения. Один из них продемонстрировал удостоверение. Я открыл дверь. — Что вам нужно? Довольно крупный мужчина громким басом произнес: — Нам поступило заявление о том, что неделю назад восемнадцатилетняя Пелагея Луткова сбежала из дома. По словам ее матери, она может находиться по этому адресу. Вы подтверждаете факт того, что она находится здесь?