Не успел я даже сообразить, что в подобных ситуациях полиция работает совсем не так, как услышал сзади шаги. Я обернулся — Пелагея вышла из комнаты с рюкзаком, в котором, видимо, были ее вещи. Она стояла в тени и казалась бледнее, чем обычно. — Я — Луткова Пелагея, — произнесла она, показывая паспорт. Мне показалось, что она говорила против воли, как марионетка. Уверен, меньше всего она хотела уходить. — Мы не будем заводить дело, если вы вернетесь домой в нашем сопровождении. Все это было более чем подозрительным. Скорее всего, их подкупили. — Хорошо, — помедлив, произнесла она и опустила голову. Я не мог поверить, что Пелагея решила уйти. И вместе с тем понимал, что по-другому было нельзя. Мы оба понимали. Она умоляюще взглянула на меня и шепнула: — Я вернусь, как только смогу. Я не знал, что ответить, поэтому кивнул, молча глядя ей вслед.
ВЫБОР
Я не видел Пелагею больше двух недель, в том числе и в универе, и все это время она не отвечала на звонки. По привычке я старался скрыть свое беспокойство, но, видимо, моя выдержка изменила мне, раз уж даже одногруппники заметили, что что-то не так. В ночь на субботу я проснулся от звонка в домофон. Я подорвался с кровати, будто знал, что это она, и голос в динамике подтвердил: — Открой, это я! Пока она поднималась, я открыл входную дверь. Пелагея тяжело дышала и еле стояла на ногах — видимо, бежала изо всех сил. — Чуть не попалась, — выдохнула она, будто услышав мои мысли. — Теперь мне точно туда не вернуться. — Почему? — Мама меня убьет. Я не воспринял эти слова всерьез, но ее напуганный взгляд заставил меня поверить: это вполне возможно.
Мы пошли на кухню. Я заметил, что Пелагее спокойнее именно здесь. — Я не знаю, зачем я ей нужна, — устало проговорила Пелагея, обычно не заводившая разговор первой. — Я не знаю, зачем она взяла меня из приюта или откуда там… Если бы она хотела сделать меня проституткой, она бы уже это сделала. Хотя вряд ли кто-то захотел бы за деньги переспать с альбиносом. Я не стал ее прерывать. Ее тон был холодным и нервным, почти истеричным. Я понимал, что ей нужно было выговориться. — Если бы она хотела ребенка, она бы так к нему не относилась. А если собиралась сделать меня прислугой, почему бы не взять кого-то… нормального? — она обхватила руками голову. — Почему должна страдать именно я? Из-за моей внешности?! — Да, — со вздохом ответил я. — Именно из-за нее. Я понимал, что мои слова могли лишь разозлить ее еще больше, но этого не случилось. У Пелагеи была не просто истерика. Она действительно хотела узнать причину. — Почему? — она перевела сосредоточенный взгляд на меня. — Может быть, это была ее прихоть, — продолжил я свои размышления. — Альбинизм — очень редкое явление. Какому садисту не хотелось бы иметь служанку, да еще такую необычную? Пелагея опустила голову. — Не хочу верить, что это правда.
Она вздохнула и посмотрела в окно. Теперь она казалась не такой напряженной, а скорее подавленной. Было похоже, что у нее кончились силы. — Я не знаю, что мне делать, — сказала она, и я впервые отчетливо услышал в ее голосе безнадежность. Даже не отчаяние — по крайней мере, пока. Но я понимал: если она продолжит думать о будущем, оно рано или поздно охватит ее — ведь сейчас ее будущее было темнее, чем ночь за окном. — Мне некуда идти, не на что жить, — продолжала она, — а на улице меня убьют. Опять же — из-за моей чертовой внешности. Вот бы волосы перекрасить… Меня будто током ударило. Я почувствовал, что ни в коем случае нельзя ей этого позволить, но не мог понять, почему. Я промолчал, но она прочитала все в моих глазах. — Давай я заварю чай... — начал я. — Давай. — … а ты останешься у меня жить? Пелагея хмыкнула. — Я не могу. Не хочу жить за чужой счет. Мне просто нужно найти работу и снять комнату. — Хорошо. Но для этого все равно нужно время. Так что пока можешь остаться у меня. Я буду помогать с деньгами, если что. — А если опять придут полицейские? — Скажу, что тебя здесь нет. По закону они не имеют права обыскивать квартиру без оснований и ордера. Так что я ткну их носом в этот самый закон. — Надеюсь, не в прямом смысле? — усмехнулась Пелагея. — В прямом, если придется. У меня в комнате все Кодексы с дополнениями. — Точно, ты же на юридическом… — Так что, остаешься? Наконец она согласилась. — Только я не знаю, куда пойти работать, — продолжила она. — Меня не возьмут ни промоутером, ни официантом, ни в Макдоналдс… — А работа в интернете? Копирайтинг тот же или создание сайтов… — Много ли на этом заработаешь? — засомневалась Пелагея. — Если научишься, то много. — Ладно. А гулять как? Или мне взаперти сидеть? Я задумался. — Погоди-ка, — я пошел в комнату, немного покопавшись в старых ящиках, вытащил короткий черный парик и принес на кухню. — Смотри. — Откуда у тебя парик? — Остался от хозяев квартиры. Они сказали, что он им не нужен, вот я и оставил. Только придется тебя подстричь. — Я займусь этим завтра. — Могу помочь, если хочешь. — Ты и так много для меня делаешь. Хоть что-то я сделаю сама. — Ладно. Пелагея вздохнула: — Я хочу еще как-нибудь помогать тебе, раз уж ты пустил меня к себе. — Готовить? У тебя хорошо получается. — Домашние дела я и так хотела взять на себя. Но я хочу делать что-то еще. — Ты о своей жизни больше беспокойся, а не о моей, — улыбнулся я. Пелагея неловко улыбнулась в ответ.