Ну, а выход? Отравленная жидкость испаряется куда медленней, чем хотелось бы заводу, и вот уже есть проект использовать ее для полива сельских угодий: не так она, дескать, отравлена, как это кажется «паникерам». Лучше сразу убить двух зайцев: избавиться от нечистот и найти для полива воду, столь ценимую в здешних краях. Министерство сельского хозяйства Казахстана пока что стоит насмерть, отбиваясь от нежданных благодеяний и ограждая тем самым здоровье людей, здоровье природы. Но выстоит ли, сумеет ли предотвратить грядущее варварство? В этом я не уверен: нужен ведь выход!
Может быть, нет закона, который ограждал бы природу от хищнических набегов, прикрытых ссылками на нужды производства? Да сколько угодно! И в масштабах страны, и в масштабах каждой республики после всенародного обсуждения принято много, очень много мудрых и суровых законов, где продумано каждое слово, каждая буква. Почему же они то и дело молчат? Где тот механизм, который с неизбежностью и своевременно запустит их в ход, карая легкомыслие и нерадивость, ограждая нас от беды?
Даже после того как беда свершилась, даже тогда применить закон об охране природы следствие возможным не сочло. Так и записано: в возбуждении дела по этой статье отказать, поскольку никто не имел желания (!) отравить реку. Отравилась она, получается, просто сама собой. По стечению обстоятельств…
Иск прокурора пока еще не рассмотрен: то болен один из ответчиков, то другой. Но, если и будет рассмотрен, тревожиться за «пострадавших» не надо. Всем известно, что иск, решение, исполнительный лист — все это не больше, чем пустая формальность. Ни 130 тысяч, ни 120, ни 60 ни с кого не получат. Откуда им взяться у рабочего, у инженера — всем этим тысячам? А долговых ям, по счастью, у нас нет.
Так что и дальше все будет в порядке — ко всеобщему и полному удовольствию. Деньги взыщут опять на бумаге, а в реальности их возместит государство.
Очень уж мы щедры: есть кому дать, но не с кого взять.
1981
Все, к сожалению, кончилось именно так, как я и предвидел: деньги взять было не с кого, и за убытки, причиненные безответственными людьми, расплатиться пришлось государству. Бывший директор Шелестов безответственным оказался и в смысле буквальном: невидимая рука покровителя (может быть — покровителей?) отвела от него не только судебный приговор, но и такие «оргвыводы», которые избавили бы его от явно ему противопоказанной руководящей работы.
И все-таки не напрасно был опубликован очерк. Его горячо поддержали многие организации, непосредственно пострадавшие от драмы на реке Тобол. «Привлечение широкого общественного внимания к проблемам большой государственной важности, поднятым в очерке «Прорыв», будет способствовать… скорейшему преодолению имеющихся недостатков», — утверждал министр здравоохранения Казахстана, чей подробный официальный ответ напечатала газета. Министр сельского хозяйства союзной республики информировал читателей, что использование неочищенных сточных вод для орошения земель, как и для выращивания кормовых культур, допущено не будет. Председатель исполкома Кустанайского областного Совета народных депутатов сообщил газете, что выделены большие средства (2200 тысяч рублей на ближайшие три года) для выполнения ремонтно-восстановительных работ и что определено наконец место для аварийного сброса промышленных стоков, которое исключит возможность их прорыва в реку Тобол.
Наиболее интересным, между тем, оказался ответ подчеркнуто неофициальный, хотя он был отпечатан на бланке и подписан человеком, занимающим высокий общественный пост. Я называю этот ответ неофициальным в том — условном, разумеется, — смысле, что он отличался не только деловитостью, но еще и личным неравнодушием, душевной болью, высоконравственным отношением к случившемуся. За потерянными рублями автор увидел потери моральные, менее всего поддающиеся быстрому восполнению.
Автор этого ответа — человек замечательный, в республике широко известный — Герой Социалистического Труда, первый секретарь Кустанайского райкома Компартии Казахстана Вера Васильевна Сидорова. Она нашла очень точные слова, чтобы определить необычную «тональность» своего письма: «Очерк «Прорыв» требует, как нам кажется, не только официального ответа, но и естественной человеческой реакции — ведь тысячи жителей нашего района явились свидетелями того, о чем рассказал писатель». И верно: разве производственный конфликт привлек наше внимание? Индустриальная проблема? Разве технологические процессы нас взволновали?