Вот на эти вопросы ответа в пространнейшем приговоре, к сожалению, нет. Я нашел их совсем в других документах — в объяснениях, которые дали сами же обличители. В их простодушных признаниях, перечеркнувших свой же донос.
До поры до времени все эти люди жили общими интересами, общей судьбой. В достаточном отдалении от крупных культурных центров круг художников узок: дом Людмилы Евгеньевны был для многих и их домом. Приезжавшие из районов попросту здесь размещались, местные шли без приглашений на горевший всегда огонек — ждала их не рюмка, а разговор об искусстве. Порой — суровая критика. Всегда — умный совет. То, что принято называть творческой атмосферой.
И, поверьте, я очень бы удивился, если бы сюда приходили только с пустыми руками. Как по схеме — не знаю, по-людски же в дружеский дом, который ты посещаешь все время, где и стол для тебя, и кров, и уют, только с пустыми как-то не принято. Если кто-то считает иначе, — что ж, пусть я буду не прав…
Много лет назад, в студенческую мою бытность, один из старейших профессоров, готовя нас, молодых, будущих следователей и судей, прокуроров и адвокатов, бережно относиться к оказавшейся в нашей власти чужой судьбе, зачитал с кафедры не очередную статью Уголовного кодекса, а отрывок из фельетона Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Дело студента Сверановского».
«О, этот суконный язык! — восклицали сатирики. — Он всему придает важность и значительность.
Попробуйте переложить на этот язык такую простенькую фразу:
«Мария Ивановна сидела на диване и читала книгу, мягкий свет лампы падал на перелистываемые страницы».
Вот что получится:
«17-го сего апреля, в два часа пополуночи, в квартире № 75 была обнаружена неизвестная гражданка, назвавшаяся Марией Ивановной, сидевшая в северо-западном углу комнаты на почти новом диване, купленном, по ее заявлению, в магазине Мосдрева. В руках у нее удалось обнаружить книгу неизвестного автора, скрывшегося под фамилией А. Толстой, каковую она, по ее словам, читала, употребляя для освещения как комнаты, так равно и книги настольную штепсельную лампу с ввернутой в таковую электрической лампочкой силою в 25 свечей и, как утверждает экспертиза, накала в 120 вольт».
Правда ведь, таковую явно преступную гражданку хочется немедленно изолировать от общества, избрав мерой пресечения взятие под стражу».
Да, звучит довольно зловеще…
Не так ли звучит и вот этот отрывок из приговора: «В качестве взяток под видом дружеских подношений и сувениров подсудимой получены… многочисленные украшения, парфюмерия, туалетные принадлежности, продукты и пр.». Этот же перечень в другом документе, изложенном языком человеческим, выглядит совершенно иначе.
«Вопрос свидетелю М. Перечислите предметы, которые вы подарили обвиняемой.
Ответ. Сумочку-косметичку, духи за пять рублей, кулон на цепочке (оценен экспертизой в 8 рублей. — А. В.)
Вопрос. Обвиняемая, признаете ли вы, что вами получены перечисленные предметы?
Ответ. Признаю. Кулон в подарок на день рождения, духи по случаю 8 Марта, сумка-косметичка на Новый год.
Вопрос. Свидетель, вы подтверждаете уточнение подсудимой?
Ответ. Подтверждаю. Дополняю, что на Новый год, который мы вместе встречали, мною принесены к столу как подарок обвиняемой еще бутылка шампанского и коробка конфет.
Обвиняемая. Подтверждаю. Свидетель, перечислите подарки, которые вам сделала я.
Ответ. Ткань на блузку ко дню рождения, домашний халат на 8 Марта, серьги на Новый год…
Вопрос следствия свидетелю. Перечислите, какие подарки вы сделали обвиняемой.
Ответ. Декоративный стакан, лоток для мелких изделий, шарф и глиняный петух.
Вопрос. Обвиняемая, вы признаете показания свидетеля?
Ответ обвиняемой. Признаю. Имею встречный вопрос: по какому случаю были сделаны эти подарки?
Ответ свидетеля Щ. На Новый год, ко дню рождения и на 8 Марта. Хочу добавить: я делал эти подарки, чтобы попасть на республиканскую выставку.
Вопрос обвиняемой свидетелю. В каком году был сделан вами первый подарок?
Ответ. В 1978-м.
Вопрос. В каком году ваши работы были отправлены на республиканскую выставку?