Покосившись — проснулся ли тамбовчанин, Костя увидел: тот лежал рядом с открытыми глазами, не мигая смотрел из ниши вверх в рыхлое небо. Лицо спокойное, умиротворенное; темноватые и редкие брови теперь меньше нависали на глаза, и они показались не такими уж маленькими, пуговичными, какими представлялись раньше. Да и широковатый, ноздрястый нос сейчас не так был резко очерчен, оттого какая-то грубоватость, открывавшаяся обычно в лице Кутушкина, смягчилась, на нем слабенько проступала мечтательность, и тамбовчанин казался расслабленным и размягченным.
— Звезды, поди, считашь? А то будто у бабы под боком отогрелся? — усмехнулся Костя, желая подзадорить, уколоть Кутушкина. — И война уж не война…
— Этт верна, — отозвался тот, не меняя ни позы, ни просветленности в лице, — о ней думаю, о женке своей…
— Думай не думай, паря, а говорят, баба — што коромысло: и косо в ей, и криво, и на два конца.
Словно бы не расслышав сказанное, а вернее, не приняв сказанное Костей, может, оттого, что настрой Кутушкина был таким, что душой «слышал» только себя, он в прежней тональности проговорил:
— Она у меня, Любаша-то, плоха и верно — горбатенька…
— Чего ж ты на такой-то? По любви?
— Как сказать? Жалостливый всю жизнь был, а жалость и любовь — это, почитай, одно на одно. — Кутушкин улыбнулся какому-то воспоминанию, осияли глаза под косыми веками. — Добрая она, Любаша! Уж такая, што другой навроде и нет А доброту, коли нет ее, так и за золото не купишь.
И замолчал, будто пришедшее ему видение не исчезло, стояло перед ним, и он в тихой радости не только не отгонял это видение — удерживал его, наслаждался неспешно.
В ворохнувшейся зависти Костя с нарочитой небрежностью сказал:
— А у меня баба баская!.. Даже с брательником из-за нее нелады!
— С брательником?
— С младшим, Андреем… Большая шишка. Перед самой войной, по весне, получил известие — парторгом комбината назначен. Свинцовогорск на нашем Беловодье — всему голова, а комбинат в городе вроде ступицы в колесе — вся опора. Вот и считай, кто есть брательник мой Андрей…
— Што ж за края такие? — спросил Кутушкин. — Беловодье… Вот ты ранее сказывал — горы у вас, леса, буйные речки каменья с человечий рост ворочают… У нас речка Челновая, в Цну впадает, так придешь на берег, душа те и в раю: камыш, ветлы, вода не шелохнется… Дикие, что ль, какие ваши края?
— Бергаловские!.. Ну, дикие не дикие, а зверство всякое бывало. Золото тут тебе, серебро да свинец… Ну, и руки разные тянулись — вроде демидовских, царских, заграничных, колчаковских… А где грабеж, там и зверство!
— У нас Антонов-то — ух! — тоже, гадина, гулял! Пожарами да кровью тропил Тамбовщину. Отца шашками в сельсовете порубили, а после — на крыльцо повесили да водой облили: январь на дворе — ну и ледяной, порубленный кусок… Три дня пьянствовали, буйствовали — тело не снять, досточку повесили: «Советская собака».
— Хитра ли штука — кому где умереть! — протянул Костя. — Вот косая и нас обложила, ровно волков.
Кутушкин помолчал, будто осмысливая сказанное товарищем, качнул забинтованной головой, брови перекосились, небритое лицо стало строгим.
— Не в том дело — «кому — где», а в том — «как»! В районном центре у нас памятник — мрамор гладкий, черный, — так фамилия отца среди других высечена!.. А насчет смерти я сказал — не с руки мне пока.
Косте почудилось, будто в словах тамбовчанина прозвучал скрытый упрек и за то, что он неумно сказал о смерти, вроде бы оскорбив память Кутушкина об отце, и за неверие в их спасение, — из глуби наплыл морозец — ишь, отчитал, выговорил!
Костя с жестковатой усмешкой спросил:
— Или не навоевался еще? Не с руки-то почему?
— И такое есть, — спокойно ответил Кутушкин. — Есть и другое: Любаша не вынесет!..
— Сказанул! Другой пригрет, сыщется!
— Нет, с Любашей не выйдет, — возразил Кутушкин, — уж знаю так знаю.
— Чудной ты, тамбовчанин! Бабу приласкай, пригрей да посмелей с ней — не устоит, не-ет… — протянул Костя, явно наслаждаясь духом противоречия, какой разгуливался в нем брагой, — было желание расшевелить Кутушкина, вывести из равновесия. — Нету такой, чтоб устояла против мужского напору! Нету, не родилась, пра, тамбовчанин.