- Твоя судьба – белый волк, - сухо ответила старуха.
Айсылу смотрела на нее в ожидании продолжения.
- А что ты на меня так смотришь? – раздраженно спросила старуха. – Твоя судьба – белый волк. Всё. Больше здесь и говорить нечего.
- Волк? – Юна захохотала. – По вашему это гадание?
- Еще какое гадание, - сверкнула глазами старуха.
- Хоть поясните моей тихоне-сестре, хоть сказку расскажите.
- Я достаточно сказала, - уперлась старуха.
Айсылу больше не пыталась очистить руки от крови-земли. Она переживала потерю сестры. Воспоминания захватили разум и полностью обратили взгляд в прошлое.
В ту же ночь, ещё до того, как первые караванщики отправились в путь, Юна сбежала с мрачным алхимиком.
Айсылу упрашивала сестру подождать. Но та упёрлась: более подходящей возможности не будет. В эту праздничную ночь её хватятся только с утра. К тому времени они с любимым будут уже далеко. Их не догонят верные отцу люди.
- У нас мало времени, - оборвала просьбы сестры Юна. – Пока, моя маленькая сестренка! Еще свидимся.
- Останься, Юна! – Айсылу не сдержала подступивших слез. – Прошу тебя – останься!
Юна лишь отрицательно покачала головой.
Ее возлюбленный, до того стоявший в стороне, легко вскочил в седло. Он не сказал Айсылу ни слова, стеганул коня и беглецы поскакали в лес.
Айсылу услышала, как звякнули стеклянные сосуды в его сундуке, и как с облегчением вздохнула сестра.
Фигуры растворились в дожде.
Айсылу поспешила домой. Заходя за угол дома, она обернулась. И год спустя, девушка помнила холодок, скользнувший под кожей: она поймала на себе злой взгляд: кто-то не мигая, смотрел на нее из леса. Воспоминание оказалось столь ярким, что стоило закрыть глаза, и оно проступало в памяти, обдавая холодом. Дождь слепил, скатывался по лицу, вода стояла в ресницах. Ей показалось, что белая собака шмыгнула меж стволов. Она отерла глаза. Никого не было видно. Айсылу с облегчением вздохнула, и тут вдалеке, там, где деревья стоят чащей, злобно сверкнули алым чьи-то глаза.
Мурашки пробежали по коже, и Айсылу бросилась к крыльцу.
Она плотно притворила дверь и закрыла ее на засов.
Лесные звери никогда не подходили близко к деревне. Да и по чести говоря, родина Айсылу была на удивление благодатным местом: лес богат грибами и ягодами, всегда полный орехов и целебных трав. Дичь так и шла в руки охотников. И Айсылу не могла припомнить ни одного разговора о нападении зверья, или о голоде, или об эпидемии болезней.
Испуг быстро исчез. А вот беспокойство за сестру не покидало Айсылу.
Взгляд блуждал между струями, стекающих по стеклю капель. Неожиданно она вздрогнула – на пустыре под окнами сидел белый волк. Его красные глаза поблескивали. Он смотрел на неё. Айсылу съёжилась.
Волки всегда обходили их деревню стороной. К тому же они животные стайные… Волк одиночка? Что ему нужно?
Белоснежная шкура контрастно очерчивала его в предрассветном пространстве ночи.
- Точно с карты сошел, - прошептала Айсылу.
Перед внутренним взором встала позолоченная карта странной гостьи.
Дождь усилился, и небесная вода обильными струями закрыла обзор. Айсылу пыталась разглядеть волка сквозь пелену дождя, но…
В то самое время, когда Айсылу переодевалась, черный конь уносил двух беглецов.
Айсылу не видела, как сестра крепче жалась к любимому и дрожала от страха.
Лес, казалось, сгустился. Ветви низко клонились к земле, чаща обрела голос и угрожающе шептала беглецам.
Её предостережения не были услышаны. Возлюбленный Юны лишь сильнее стегал коня. А тот прорывался через ловушки ветвей, лихо перескакивал через поваленные деревья и ямы. Позади шумели ветви деревьев и хлюпала грязь.
Юна обернулась и испуганно вскрикнула – стая белых волков преследовала их. Они злобно щетинились и почетным караулом дышали в спину беглецам.
Юноша обернулся и нахмурил брови.
- Нужно скорее выйти в степь – на равнине уже не их территория, - сказал он сдержанно.
Один из волков прыгнул и впился в подол Юниного платья. Она закричала, а волк упорно тянул вниз. Еще один пришел на помощь товарищу и тоже впился в ткань. Третьему волку было бы удобнее схватить жертву за голень, но он, как и его собрат тянул за подол.
– Они пытаются стащить меня с коня, - закричала Юна.
Но не успела она договорить, как резким движением ее возлюбленный всадил нож в горло одного из волков. Кровь выступила на белую шкуру. Трое преследователей пронзительно взвизгнули и отцепились, но не для того, что бы отстать, а для того, что бы с новой силой напасть на обидчика. Волки обежали коня с двух сторон впились обидчику в ноги. Алхимик резкими ударами ножа отмел их от себя. Казалось, раны не отнимали у волков сил.