Возвращаясь с Рутом домой, Джексом подумал о том, что волны, вызванные его давней теперь уже вспышкой, все еще разбегались. В самом деле: он добился каких следует тренировок для Рута и, еще не сделавшись владетелем, по крайней мере вступил в некоторые владетельские права. Он улыбнулся, с наслаждением вспомнив нежность Кораны. Судя по тому, как тепло его принимали на ферме, там вовсе не возражали бы против отпрыска-полукровки. Успех в этой области отнюдь не повредит его репутации среди прочих владетелей. Джексом даже подумал было, не взять ли Корану в холд, но решил, что не стоит. Это было бы несправедливо по отношению к другим приемышам и притом добавило бы хлопот Бранду с Лайтолом. В конце концов, благодаря Руту он мог в любой момент ее навестить. И потом, если бы Корана поселилась у него, она требовала бы внимания и заботы — за счет Рута, разумеется. А этого Джексом никак не мог допустить.
На третий вечер во время его визита на ферму у жены Фиделло начались схватки, и Корана исчезла, едва успев попросить у него прощения за то, что в доме такая суета. Джексом предложил хозяину привезти лекаря из Руата, но Фиделло вежливо отказался:
— Один из моих работников сведущ в такого рода делах. Он говорит, что моя жена должна благополучно родить.
Джексом пожелал Фиделло отцовского счастья и ушел, чувствуя себя лишним.
«Почему ты смеешься?» — спросил Рут, неся его назад в холд.
— Потому, что я дурак, Рут. Я круглый дурак! «Вот уж не согласен. Тебе хорошо с ней, я знаю».
— Потому-то я и дурак, глупенький ты дракон. Я летел сюда, ожидая., ожидая, что мне будет хорошо. А ей нынче не до меня. И ведь совсем недавно я понятия не имел, что мне так с ней повезет. Вот почему, Рут, я чувствую себя дураком.
«Я буду всегда любить тебя!» — ответил дракон, полагая, что Джексому были нужны именно эти слова.
Юноша ободряюще похлопал Рута по шейному гребню, но удержаться от насмешек над самим собой так и не смог. По возвращении же домой выяснилось, что он и назавтра не сможет увидеться с Кораной. Как сообщил ему Лайтол, на другой день ждали вылупления остального выводка Рамоты, и, соответственно, Джексому следовало непременно посетить Бенден. Внимательно осмотрев заживающий рубец на щеке Джексона, Лайтол предостерег воспитанника:
— Только не попадайся на глаза Предводителям ~— они с первого взгляда поймут, что это такое. Незачем выставлять свою глупость напоказ!
Про себя Джексом полагал, что шрам придает ему мужественный вид, но вслух пообещал Лайтолу держаться подальше от Лессы и Ф'лара.
Джексому нравилось присутствовать при Рождениях, в особенности если там не было Лайтола. Джексом не мог отделаться от необъяснимого чувства вины. Он знал: при каждом Рождении мучительные воспоминания о сгинувшем Ларте с новой силой терзают бывшего всадника. Весть о том, что Рождение вот-вот состоится, достигла Форт Вейра в тот момент, когда Джексом и Рут учились летать строем в составе Крыла. Завершив маневр, Джексом попросил позволения у старшего — и Промежутком умчался в Руат переодеваться. Пока он был у себя, к нему зашел Лайтол, и почти одновременно в окно влетел Крепыш — один из файров Менолли. Джексома просили захватить в Бенден арфистку, поскольку Робинтон был уже там, и при нем — сторожевой дракон Зала вместе со всадником.
Джексом согласно кивнул, сожалея, что не имеет ни малейшего повода отказаться. Ладно, он уж постарается извлечь ее из Зала и доставить в Вейр со всей мыслимой быстротой, чтобы ей некогда было одолевать его расспросами…
Нельзя передать, в какую ярость пришел Джексом, когда они с Рутом появились над Главным залом арфистов и Рут прокричал свое имя сторожевому дракону. На лужайке перед Залом прохлаждалось столько драконов из Форт Вейра, что хватило бы на добрую половину арфистов! Почему она не обратилась с просьбой к кому-нибудь из них? Ну нет, допроса он ни в коем случае не потерпит!..
— Скажи ее ящерицам, — сердито велел он Руту, — что мы здесь и ждем на лугу. Пускай пошевеливается!
Он едва успел договорить — Менолли стремглав выскочила из дверей и бросилась к ним. Красуля, Крепыш и Нырок, вереща, кружились над ее головой. Девушка на ходу пыталась влезть в летную куртку. Что-то зажатое в кулаке никак не давало ей попасть в рукава.
— Слезай, Джексом! — прокричала она тоном приказа. — Я не смогу сделать это, если ты будешь ко мне спиной!
— Что еще сделать?..
— А вот что! — Вытянув руку, она показала ему маленькую баночку. — Слезай, говорю! — Зачем?
— Не глупи и не трать зря время. Надо замазать твой шрам. Или ты хочешь, чтобы Лесса с Ф'ларом увидели его и начали тебя расспрашивать? Давай слезай поживей, не то опоздаем. Тебе ведь, кажется, запретили полеты во времени? — добавила она, видя его колебания: ее альтруизм ему особого доверия не внушал.
— Я собирался начесать волосы…
— Забудешься и уберешь их за ухо. — Отвинчивая крышку баночки, Менолли жестом велела ему именно это и сделать, — Я упросила Олдайва сварить снадобье без запаха. Вот так: макнул валец, и готово! — Она провела пальцем по его щеке, потом размазала остаток по его запястью выше перчатки. — Видишь — как раз под цвет кожи. — И еще раз критически оглядела его. — Кажется, порядок! Никто не догадается, что тебя обожгло. — И хихикнула: — А что думает о твоем шраме Корана?
— Корана? Откуда…
— Что уставился? Полезай на Рута, не то действительно опоздаем, А ты умница, Джексом, что завел себе Корану. Честное слово, с таким умом из тебя получился бы арфист!
Усаживаясь, Джексом готов был оторвать девушке голову и в то же время полон решимости не попасться на удочку. Весьма в ее духе — подкусывать его, вызывая на разговор. Ну уж нет. Ничего у нее не получится.
— Спасибо за мазь, — сказал он, несколько овладев собою и не опасаясь, что голос его выдаст. — В самом деле. Лессу ни к чему сейчас раздражать, а я обязательно должен присутствовать при Рождении.
— Вот именно.
Менолли произнесла это весьма многозначительным тоном, но ему некогда было раздумывать, что она имела в виду. Рут взлетел и безо всяких дополнительных команд перенес их Промежутком в Вейр Бенден.
«Ни за что не поддамся, — сказал себе Джексом, — Не дам ей разозлить меня, и все тут. Но до чего же смышлена эта арфистка!..»
«Я — Рут, я — Рут!..» — оповещал сторожевых драконов его друг. Это кое о чем напомнило Джексому: вывернув шею, он покосился на левое плечо Менолли с нашитой на куртку кожаной подушечкой.
— Не волнуйся, — тотчас сказала девушка. — Они в вейре у Брекки.
— Все?
— Ох, скорлупа, ну конечно же нет! Только Красуля и трое бронзовых. У нее скоро брачный полет — парни нипочем не оставляют ее одну. — И Менолли снова хихикнула.
— Ты уже весь выводок кому-нибудь пообещала? — спросил Джексом.
— Что? Считать еще не отложенные яйца? — Менолли была возмущена. — А что, тебе нужно яйцо?
— Мне не для себя.
Менолли вмиг раскусила его красноречивые недомолвки и звонко расхохоталась. Джексом застонал про себя. Добро, пускай смеется…
— На что мне огненная ящерица? — продолжал он как. ни в чем не бывало. — Я пообещал Коране при возможности раздобыть ей яичко. Она, знаешь ли, была ко мне… очень добра. — Изумленная Менолли подавилась смехом, и Джексом почувствовал себя отомщенным. Но потом она ткнула его кулачком в спину возле лопатки, и он вздрогнул от боли, пытаясь увернуться. — Отвяжись, Менолли! Больно же!
Эти слова вырвались у него с порядочным раздражением, и он ругнул себя — все-таки сам напомнил ей о том, о чем так старался заговаривать пореже.
— Прости, Джексом, — сказала она так покаянно, что Джексом сразу смягчился. — Сильно тебя задело?
— Лицо, плечо и бедро. Менолли схватила его за здоровое плечо:
— Слышишь голоса драконов? Ой, смотри, мальчики уже идут на площадку рождений! Мы сумеем влететь туда?