Почти прижавшись к мрачной каменной стене, обдавая паром дыхания холодный гранит, по едва заметному карнизу над ошеломляющей пропастью осторожно, продвигались вперед пограничники. Опасен путь то камень выскользнет вдруг из-под ноги, то судорожно схватится за выступ рука, то вдруг замрет солдат, то скосит глаз в бездонное ущелье. Отдышится, и снова ищет нога опору…
Первым миновал опасный участок капитан Вадим Соколов. Ои молча подхватывал на руки спрыгивающих на площадку солдат и вздохнул облегченно, когда рядом с ним оказался последний.
— Пять минут отдыха, — распорядился капитан. — Потом делимся на две группы. Командиром второй назначаю старшего сержанта Карпова. Выходим в квадрат 47-Д. Соединение — у входа в ущелье Ракш. Гляциологи не могут миновать этого места. В случае обнаружения группы — обычный сигнал.
Отвернувшись от яркого солнца, гляциологи завтракали. Ели понемногу, стараясь растянуть припасы. Воды не было, поэтому зачерпывали пригоршнями снег.
На лицах людей уже не было ни зла, ни ожесточенности. Хорошая погода вновь пробудила надежду, сгладила обиды и разногласия.
— Я с места больше не сдвинусь, — сказал Халик Обидович.
— Я тоже! — кивнул, раздеваясь, Ибрагим. — Нас ищут. Если будем на видном месте, найдут… — И он блаженно подставил солнцу лицо и обнаженную грудь.
Ширин ласково улыбнулась Олиму и незаметно пододвинулась к нему.
Еда и солнце умиротворили оппонентов Олнма.
— Слушай, — сказал Юсуф Халику Обидовичу, — чего ты к Олиму привязался? Он предложил усилить режим, и мы все поддержали. Ну и злился бы на всех. И на себя тоже.
Халик Обидович великодушно смолчал.
Уктам, взглянув на небо, раздумчиво проговорил:
— Если часа два такая погода продержится, мы спасены, нас найдут. Нет — нам всем хана. Еды почти совсем не осталось… Да, Олим, я все хотел спросить… Зачем тебя в воскресенье вызвал к рации Сангин? В понедельник он сам должен был вернуться на станцию…
— Чтобы тебе передать горячий привет. Прости, пожалуйста, я забыл это сделать, — усмехнулся Олим.
Ширин осторожно дотронулась до рукава Олима:
— Пойдем погуляем?
Они побрели в сторону громадного валуна.
— На жизнь появилась надежда, и продолжается любовь! — продекламировал им вслед Ибрагим.
Едва зашли за валун, Ширин тут же прильнула к Олиму. Он обнял ее.
— Ах ты Сусанин мой! Ты мог погубить не восемь, а девять человек, — прошептала она и тихо засмеялась.
Поначалу Олим не понял ее, но тут же ошалело и радостно затряс ее за плечи и счастливо засмеялся.
— Правда? А почему ты раньше не сказала?
— Боялась, отправишь в Сарбанд.
Послышались первые посвисты ветра. Олим и Ширин долго стояли обнявшись, а ветер все крепчал, и вокруг них уже метались поднятые в воздух снежинки.
Сквозь ветер донесся решительный голос Уктама:
— Олим, Ширин! Мы трогаемся!
…Группа снова уходила в снежную пелену. Порывы ветра временами сбивали с ног то одного, то другого. Приходилось идти след в след. Первым шел Уктам, замыкал группу Олим…
Примерно в то же время ущелье, где когда-то размещался базовый лагерь гляциологов, снова затянуло свинцовыми тучами.
Бако возмущенно таращил глаза на только что сброшенные с вертолета мешки с продовольствием. В них были консервы, хлеб, из-под разорванного картона выглядывали колбаса, пачки с печеньем, бинты, медикаменты.
— Ребята, они думают, что мы здесь целый месяц пробудем!
— А ведь и правда, здесь запасов на целый месяц! — сказал коренастый Мансур и лукаво подтолкнул Бако к мешкам: — Поищи-ка на дне, может, нам и горячительного прислали.
И действительно, Бако вынул из мешка две армейские фляжки.
— Дай сюда! — Саид забрал фляжки у Бако. — Вынимайте все из мешков, ребята!
— Ой, смотрите… — вдруг растерянно воскликнул Бако.
Все торопливо обернулись — ни развесистых чинар, ни радиомачты не было видно. Вода поднялась и скрыла их.
Гляциологи придвинулись к краю карниза и долго смотрели, как набегающие волны упрямо и дико лижут каменный уступ…
Неподалеку от здания райцентровского аэропорта стояли вертолетчики. Сангин, обсуждали последние новости.
— Вхожу в струю и почти на бреющем выхожу на площадку, — рассказывал один из командиров экипажа. — Какая площадка — одно название! По размеру — носовой платок. Снизился, сколько мог, кричу: «Коля, давай!». Бросок, и два очка!.. Подниматься надо, а струя несет. Ну и погодка там!
— Не так громко, — оглянулся второй вертолетчик. — Вылеты запретят, если узнают, что там делается…