— Еще слово и смерть присутствующих будет на твоей совести. — Холодный голос ледяной иглой пронзил сердце. Принц почувствовал, что задыхается, точно загнанный зверь.
— Ты совсем крошка для таких экзекуций. — Грустно улыбнулся Валейс. Сорвал кацавейку, рубашку и лег на камень, покорно вытянув руки вверх. Стражи повинуясь приказу Ли Гора, закрепили оковы. Странно и страшно смотрелся худенький паренек на холодном камне. Словно хрупкий мотылек, мурашка. Трогательно выступают острые лопатки, видно каждое ребрышко. На тонкой коже явственно заметны застарелые шрамы и едва поджившие, затянутые нежной розовой кожицей. Принц в отчаянии закусил кулак, не чувствуя выступившей крови. Поднялся ветер. Вдалеке завыли волки. Небо заволокло тяжелыми седыми тучами.
Ли Гор щелкнул нагайкой и подошел ближе. В зрачках появился ненормальный красный отблеск. Звери не причиняют вред детенышам, а человек — всегда с удовольствием.
Каждый удар, опустившийся на спину друга, Тор чувствовал как свой. Сердце вздрагивало, но ни единой слезинки не скатилось из льдистых глаз. Там навсегда поселился холод. Ненависть черной перчаткой сжала душу. Он обязательно отомстит, за каждую пощечину, за каждую каплю крови, за ссылку, за все.
Выброшенный из дому незаконнорожденный не знал, что в эту минуту решилась его судьба. Принц нашел своего Оруженосца. Безмолвной тенью будет скользить он за своим властелином на протяжении всей жизни. В радости и горе, на поле брани и во время пира, всегда рядом, как ангел—хранитель за правым плечом.
Все разошлись. Остались только Тор и Валейс. Редкие снежинки медленно падали на окровавленную спину одного и бледное лицо другого. Ветер усиливался.
Рассказ 2. Проклятый воин
Бесчеловечность одного порождает сильнейшую во сто крат
жестокость другого…
Прошло десять лет…
Тор бросил грубую холщевую рубаху на стылую землю и с разбегу прыгнул в озеро. Черная неприветливая бездна взорвалась острыми брызгами и пошла рябью. Холод давно не пугал юношу — зима прочно поселилась в сердце. Десять лет военной академии не минули зря. Кто признает в высоком блондине с поджарым тренированным телом хрупкого малютку с льняными локонами до плеч? Светлые глаза подернуты коркой мертвого льда, стальные кулаки не знают жалости, а на бледных губах змеится ядовитая усмешка. Десять долгих лет не отступал, не уступал и не прощал.
Ежедневная муштра, умноженная на детскую жестокость и равнодушие взрослых. Результат на лицо. Воин и убийца, стратег и тактик, но, увы... более не "душа—человек".
Многое случилось за это время. Стычки с легионерами, голод и холод, зависть и подлость. Наветы, так называемых друзей, не раз отправляли в карцер на хлеб и воду или под жалящую плеть бессердечного наставника. Ли Гор эл Суи наслаждался властью над юным драконом: наказывал чаще других или терзал лицемерными лекциями о нравственности. Ученики академии старались избегать мрачного юношу. Не заметить двоякое отношение воспитателей не могли. Чего стоило дополнительное питание: чашка густого бульона утром и миска молока с медом и маслом по вечерам. Покусившихся на дармовщину, нещадно драли мокрыми розгами. Множество слухов и толков окружало блондина. Самая фантастическая была о том, что парень бастард Белого Дракона. Уж очень схож точеный профиль с выбитым на монетах изображением. Правда была на порядок невероятнее. Не побочный сын императора хлебал с простым людом скисшую похлебку и ходил в дозоры, а престолонаследник.
Эл Суи же лелеял планы на будущее. Уставившись на языки пламени походного костра, видел себя на троне империи. Пальцы сжимают регалии, на плечах благородный горностай. Восторженный шепот, улыбки дам, пение скрипок. Драконы послушно облетают башни твердыни. Войска скандируют здравницу. Генералы покорно преклоняют колени. Возглавит войско в походе на ближайшую соседку — цветущую Эглерию. С магией драконов весь мир у ног. А Тор... кто такой Тор? Податливая игрушка в руках теневого кукловода. Род Широи со временем угаснет, а герб Суи расцветет на серебряном поле близ белого дракона.
Принц замечал фанатичный блеск глаз наставника, но более не боялся. Гнулся, как ивовый прут, но не ломался. Омывал раны в ледяном лесном ручье и смазывал мазью синяки. В раннем детстве поставил перед собой цель и теперь шел к ней как таран. Больше никогда не позволял себе укрыться за чужими спинами.