— Мы уже закрываем, — учтиво-требовательно сообщила обслуга. Мол, щедрость ваша похвальна, а еще похвальней будет, если всех вас здесь не будет. «Вы, конечно, очень милы, но будете просто очаровательны, если уйдете!»
Мыльникова по-прежнему сидела лицом к лицу с замороженным мафиози, постукивая днищем бокала по столу. Мрачно ухмылялась.
Чему радуешься, балда!
Колчин испытывал одно желание — побыстрей запихать Галину Андреевну в «девятку», выгрузить ее у «дворянского гнезда», сдать с рук на руки Вике Мыльникову, а самому — в «Чайку». И спать, спать, спать. Вдруг накатило, обессилило. Третьи сутки. Или четвертые?
Однако у мордоворотов были несколько иные планы…
Тот, что покрупней, шел впереди всех.
Сразу за ним — Колчин с «реквизитом», паралич ее расшиби!
В затылок дышал тот, что помельче (относительно помельче, все равно за сотню кэгэ!).
И замыкающими — троица, неразборчиво обменивающаяся репликами типа «Сейчас умоемся, Лень, и… Всё в норме, старик, всё в норме».
Мэтр уже обогнал их, ждал у гардеробной стойки, поторапливал. Еще парочка мышцатых парней в «бабочках» вышла из кассового зала и составила компанию мэтру: только не здесь, господа, ладно?
— Пара минут! — показал им открытые ладони авангардный мордоворот.
Фальш-Найоми самостоятельно, без ломакинской подмоги облачилась в сложное пальто до пят, дергая плечом при попытках камуфляжного деда оказать содействие.
«Гурген»-Ломакин спровадился вместе с Профилем в «М», откуда совсем недавно вышел.
Арьергардный мордоворот унижающе похлопал Колчина по правому боку, придавая направление: тебе, дружок, туда же, в сортир, давай-давай, двигай!
Колчин двинул. То есть дал-дал. То есть подчиненно шагнул к «М». Выпустил локоть Мыльниковой, последнее ощущение от локтя — заколотило Галину Андреевну крупной дрожью. Хотя она даже свою меховую накидку не сдала в гардероб перед началом рождественского ужина.
Краем уха Колчин поймал пробормот мордоворота, который затеялся объяснить элементарное мэтру и мышцатым парням: «Пара минут! Заберем! Всех заберем! Что, меня не знаешь, что ли?!» Это тот, который был ранее в авангарде. Тот, что помельче, неотступно, шаг в шаг конвоировал Колчина. А когда Колчин оказался внутри, еще и подтолкнул в спину.
М-мда, решить бы всё миром.
Ну не знают мужички, с кем свела судьба. Но Ломакин-то знает. Еще как знает. В сторонке постоит? Или (абсолютно невозможно!) примет сторону противника?
Или расконспирируется, став рядом с ЮК и похоронив СВОЮ игру с Профилем?
Профиль всего себя посвятил единственному занятию: омовению профиля и фаса. Изредка вскидываясь к зеркалу, как бы игнорируя Колчина. В традициях закордонных видеобоссов, паузу выдержать, жути нагнать, а потом: «Ты, что ли, кавалер этой с-суки?» — не повернув головы.
Мордоворот изготовился к агрессии — сзади «замком» по загривку. Вот балбес! Сказано: чувство боевой ситуации у ЮК на недосягаемом уровне! И пальчики не успеешь сцепить в «замок», дурашка!
«Гурген»-Ломакин избрал самый простой и естественный для сортира повод НЕ УЧАСТВОВАТЬ в разборке — ну, секунд на тридцать, даже на сорок. У кого как с этим делом, зависит еще от количества потребленной жидкости… Хватит тебе, Юра, сорока секунд, ну?
Омытый Профиль, не отрываясь (правильно! каноны видеозлодейств!) от зеркала, хриплым корлеоновским голосом изрек:
— Что, ка-аз-зел в клеточку! Платить надо. — Плеснул еще пригоршню себе в лицо, фыркнул, встряхнул руки, все так же пялясь в собственное отражение, добавил: — Ты, что ли, черный пояс? У этой с-сучары, сколько себя помню, сплошные крутые с черными поясами!
Колчина царапнуло досадой: трепло бабье!
Дверь приоткрылась. Тот, что покрупней, решил поучаствовать. Да не один. Он затаскивал в «М» буксующую Мыльникову, сорванным шепотом умоляющую: «Мамочки-мамочки-мамочки!»
— Да ей тоже помыть рожу надо! Она тоже забрызгалась! — напускно-добродушно втолковывал мордоворот тем (тому?), кто был в холле.
— Отпусти ее, засранец! — рявкнула фальш-Найоми. А больше и некому рявкать женским голосом.
Потом рывок с той стороны.
Разумеется, когда б решала дурная сила, мордоворот победил бы. И сцена приобрела бы должный, с точки зрения компашки Профиля, градус унижающего накаливания: ща, лялька, мы твоего макнем в унитаз, а ты стой в мужском сортире, наблюдай, ты — следующая!
Но «Гурген»-Ломакин рявкнул повыразительней своей полукровки:
— Дверь закрой! Ты, мясо! — как-никак он малую нужду справляет, а гыгыкающий идиот распахивает, понимаешь…