Первым делом, первым делом…
Он еще набрал номер телефона, который вчера запомнил-снял у сиделки на Скобелевском.
— Диспетчер слушает.
— Я по поводу одной из ваших подопечных. Скажите, у вас остаются данные о работниках, которые уволились?
— Мы таких справок не даем.
— Даже если у ваших подопечных возникают претензии к уволенным? Обнаружение пропажи вещей, денег, драгоценностей.
— У нас такое невозможно.
— Ну, а если? Вы можете найти тех, кто уволился?
— Назовитесь, пожалуйста. Оставьте номер, по которому вы находитесь. Мы перезвоним.
— Слушайте! Я с вами не в игрушки играю! И не про ваших клиентов спрашиваю, а про тех, кто уволился! — он подпустил праведного гнева. Он не про одиноких-пожилых выпытывает, у него претензии к обслуживающему персоналу, ныне уволенному, но ранее нанятому вот этой самой конторой типа милосердия. И не он должен отчитываться, а — перед ним!
— А что пропало? Вещи? Или деньги? — отступил на попятную диспетчер.
— …Ну так что? Сведения об уволенных сиделках у вас сохраняются? — предварительной паузой дал понять Колчин, что не намерен обсуждать подробности претензии с диспетчером. Сами разберемся — вы только на вопрос отвечайте, не юлите.
— Знаете… я не знаю. Я — только диспетчер. Подойдите к нам с трех до семи. Сегодня. Или завтра с десяти до часу. Начальство вас примет. Фамилию только назовите нашей подопечной, чтобы мы могли по картотеке посмотреть.
— Спасибо. Всего хорошего.
На вопрос ему не ответили. То ли честь мундира-халата берегли. То ли следовали строгим инструкциям: спрос в нашем деле дорого стоит. То ли осторожничали на всякий случай — времена-то какие!
Нахрапом не удалось. Отложим на потом. Не исключено, придется наведаться в контору лично, представиться, изложить суть, вуалируя первопричину визита: начхать Колчину на Ревмиру Аркадьевну, а вот не помнит ли прежняя сиделка того дня, когда к Ревмире Аркадьевне дочь приехала? о чем говорили? долго ли? настроение? как скоро расстались?..
Впрочем, не факт, что сведения о прежних сиделках будут ему оглашены. Вам что, товарищ? По адресу ли вы обратились, товарищ?
Однако задачки надо решать не по мере поступления, а по принципу первостепенности.
Задачка с прежней сиделкой Ревмиры Аркадьевны превратилась в третьестепенную, когда всплыла Мыльникова с явочной квартирой для Инны, когда всплыл Лозовских Святослав Михайлович с крепкими завязками на «Публичку», пусть сам и в ИВАНе. А он, Лозовских, в ИВАНе? Именно сегодня, именно сейчас? Пора, молодой человек, пора на работу!
— Святослав Михайлович? Я от Инны. Колчиной. Из Москвы. Я от нее кое-что привез… Не могли бы вы посмотреть взглядом профессионала?
— Простите, с кем я разговариваю?
— Это ее муж. Я сейчас в Петербурге на несколько дней. Где бы нам встретиться?
— Я сейчас выезжаю на работу. В институт. Знаете, где это? На Дворцовой наб…
— Знаю-знаю. Мне Инна объясняла.
— Через минут сорок буду ждать вас у входа. Вы в чем будете?
— Я буду… в машине… — Колчин непроизвольно усмехнулся. — «Девятка»…
— Я в машинах не разбираюсь, — со сварливой горечью сообщил Лозовских, мол, некоторые на собственных авто разъезжают, а мы, грешные, предпочитаем пешочком-пешочком.
— Мы узнаем друг друга, Святослав Михайлович, — располагающе посулил Колчин. — Значит, сорок минут?
— Плюс-минус…
— Разумеется! — охотно согласился Колчин.
— Да! Простите… Вы мне сегодня не… Не вы мне звонили сегодня?
— Когда? — как бы расплошно переспросил Колчин.
— Час назад?
— Н-нет, не я.
— Минут тридцать назад?
— Да нет же. Вообще первый раз вам звоню… — почел за благо Колчин не признаться. Тон-то он сменил с профессорско-недоуменного на априорно-приятельский — слышал о вас только хорошее, не сомневаюсь, что и вы обо мне то же… и вот я здесь, от Инны…
— Странно! — глубокомысленно изрек Лозовских.
— Э-э, что?
— Нет-нет. Так… Значит, сорок минут! — не дано тебе, сэнсей-дундук, проникнуть в глубины размышлизмов старшего научного сотрудника.
(Во-во! А тебе, пацанчик с ученой степенью, не дано предугадать, как слово отзовется. Слово: от Инны…)
Колчин не солгал. Колчин сказал правду, одну только правду и ничего, кроме правды. Но только ОДНУ правду: да, он, Колчин, — от Инны. Разве не так? Да, он кое-что привез от нее — шаолиньскую-монастырскую доску (он привез ее Инне в подарок из Токио, значит, теперь древний Инь — Ян — как бы от НЕЕ). И хорошо бы — настоящий специалист посмотрел, оценил. Колчину и в «Публичке» так сказали: это лучше не к нам, это лучше — в ИВАН. Кто в ИВАНе? Ну тк!