Андрей Зубарев «согрел в ладонях», отхвалив выбор Юрия Дмича: «Чайка» — а-атличная гостиница, и на отшибе, и не так чтобы цены запредельные, и девицы здесь непуганые — сиськи навыкате, в глазах одно: «Трахаюсь! мелких не предлагать!» И вообще Питер, конечно, не Москва, но согласись, Юрий Дмич, свои преимущества есть, а? Как тебе Питер, Юрий Дмич? (Внюхайтесь в аромат, внюхайтесь!)
И Колчин осознал, что типично питерских впечатлений не набрал за три дня. Любая достопримечательность пропускалась через призму «Инна? Где? Кто?!».
— Попрошайки у вас колоритней, — поднапрягшись, припомнил Колчин первое непосредственное впечатление, «поэта» у Думы. — В Москве они у нас попроще.
— О! Юрий Дмич! Ты в метро еще не сталкивался… Да, ты ведь на колесах…
И Андрей Зубарев охотно забалагурил на тему колоритных нищих града Петрова… В переходе с Гостиного на Невский был один… Лысина, бородка, засаленный галстук в крупный горох, пиджачишко. Похож, похож! На кого? На Него! Канючил: «Подайте вождю мирового пролетариата!» До миллиона в день зарабатывал. Когда же его, двойника, принимались гонять твердокаменные (святыню попирает, шут!), он орал: «Товаг’ищи! Большевики бьют вождя! В этом они все!» А еще в переходе между Сенной и Садовой мужик пел шаляпинским басом «А я люблю женатого!» в сопровождении магнитофонного оркестра. Только потом пригляделись: туда шли — мужик пел, обратно идем — другой мужик поет, а на следующий день и вовсе какой-то юноша. Но все тем же шаляпинским басом! Что за династия?! A-а… Вот как! Никакого баса, бас тоже на магнитофоне, попрошайки посменно дежурят, рты разевают. Прогресс! Нищие под «фанеру» поют, денег требуют! А еще есть такие, которые повадились…
— Вот! Это чисто питерское! — перебил Колчин увлекшегося Андрея, будто наконец осенило. — Доллары менял перед встречей с тобой. У Думы, в банке «Кредит-Петербург». Там на одной из дверей табличка: «Уважаемые посторонние! Вам не сюда, извините!» Это чисто по-питерски, да…
Зубарев согласно закивал, мол, да-а, это наше, это деликатно, это петербуржское. Но согласно закивал он и по поводу недвусмысленного намека: уважаемые посторонние, вы и так очутились в номере ЮК без спросу, а ежели и впредь намерены балагурить, то… вам не сюда, извините. Тем более «Стрела» когда отбывает? В полночь с минутами? Без минут? К делу, Андрюша, к делу! В ладонях согрели, внюхались, прожевали. Пора и «глыть!».
Что пора, то пора.
— Да, Юрий Дмич! Ты вроде спрашивал?..
Он, ЮК, спрашивал: информация по краже в «Публичке», вся информация. «Есть возможность?» — спрашивал ЮК.
«Возможность всегда есть…» — отвечал Андрей Зубарев три дня назад.
Сван Вадим Семенович. 1940 г. р., уроженец Гатчины, русский, гражд. Израиля с 1991 г., Ашдод.
Сван Сусанна Михайловна. 1954 г. р., уроженка С.-Петербурга, русская, гражд. Израиля с 1991 г., Ашдод.
Агони-Бялый Вольдемар Леонидович. 1938 г. р., уроженец С.-Петербурга, русский, гражд. Израиля с 1987 г., Иерусалим.
Емельянов Натан Николаевич. 1956 г. р., уроженец Твери (Калинин), русский, гражд. Израиля с 1988 г., Иерусалим.
Калошный Владимир Тарасович. 1957 г. р., уроженец Львова, украинец, гражд. Израиля с 1988 г., Иерусалим.
Погуда Александр Андреевич. 1953 г. р., уроженец Одессы, русский, гражд. Израиля с 1989 г., Иерусалим.
Тоболин Марк Яковлевич. 1938 г. р., уроженец С.-Петербурга, еврей, гражд. России, С.-Петербург.
Ульяшов Григорий Михайлович. 1961 г. р., уроженец Подольска, русский, гражд. России, Москва.
Оперативно-следственной группой ГУВД С.-Петербурга установлена причастность к хищению древних рукописей из РНБ граждан Израиля Агони-Бялого В. Л., Емельянова Н. Н., Калошного В. Т., Погуды А. А. и гражданина России Тоболина М. Я., на квартиру которого и были доставлены манускрипты в ночь после кражи. Там же, на квартире Тоболина М. Я., через сутки задержан гражданин России Ульяшов Г. М., признавшийся в намерении переправить часть похищенного в Москву…
А поподробней?
Чета Сванов перебралась в Израиль тогда, когда пристрастие Вадима Семеновича к раритетам, хранителем коих он числился (что охраняешь, то имеешь…), привлекло внимание компетентных органов.
Эмиграция была ускорена с помощью друзей из Иерусалима (см. Агони-Бялый, Емельянов, Калошный, Погуда).
Благодаря солидному багажу краденого чета Сванов комфортно обосновалась в Ашдоде, преобразовав некоторое количество рукописей в качество твердой валюты.