А-а-а, бумажное которое? Дык мы неграмотные! На кой шиш нам бумажное. Мы эта., на шкаф забросили.
Где, какой шкаф?!
Да там же, в библиотеке! Чё тяжесть лишнюю волохать!
Точно. Там и валяется. Остромирово Евангелие. Древнейшая старославянская рукопись начала нынешнего тысячелетия. Реставрируй теперь, закипай скорбной слезой над поруганным памятником и прячь, прячь подальше с глаз!
Мир сей ничуть не изменился за семьдесят лет. В лучшую сторону не изменился. А сотрудники-сотрудницы по-прежнему не от мира сего. Вот и — кража века.
Правда, надо отдать должное сыщикам — они тоже ничуть не изменились за семьдесят лет (когда и если дело касается не личного имущества граждан и не самих граждан, а народного достояния, — не изменились): недели хватило, чтобы накрыть современных «водопроводчиков». Вот только не утечку они, современные, устраняли, а через окно влезли.
А через которое, кстати?
Оно, окно, где-то тут. Как раз в отделе эстампов. Ибо ведет коридорчик из отдела эстампов именно и только в отдел редких рукописей. Дверь — на кнопочном-кодовом запоре — головоломка для малолетних: угадай три цифры и дерни за колечко, она и откроется.
— Туда можно? — осведомился Колчин у дальнозоркой дамочки, указывая на дверь пеналом с шаолиньской доской.
(Вот хлопот было с подарком японского промышленника!
Допуск, пропуск, внос-вынос.
Пацанки-соплявки в милицейской форме на центральном входе:
— С этим — нельзя. Обратно не выпустят, извините…
— Мне как раз с этим и нужно. Я бы хотел показать специалистам.
— Тогда вы обойдите библиотеку по Невскому. Там со стороны Садовой вход для сотрудников и дирекции. Там вам объяснят.
Объяснили. Еще один милицейский пост. Только здесь не пацанки-соплявки, а мужички-гвардейцы. Но тоже в готовности разве что номер три… четыре-пять, вышел Колчин погулять. И ни намека на бдительных охотников:
— Пройдите сюда. Пожалуйста, пожалуйста… Тут к вам, извините, гражданин из Москвы…
— Да-да, пожалуйста…)
Допуск в отдел редких рукописей Колчин получил на раз. И напутствие обратиться к старшему библиографу. И сожалеющее предупреждение о том, что исчерпывающую консультацию коллеге могут дать не столько в «Публичке», сколько в ИВАНе. Знаете, где это? На Дворцовой набережной. А, ну вы знаете.
Потому вопрос «туда можно?» был проверочным — насколько возросла бдительность библиофилов со времен недавней кражи, не говоря уже о краже давней. Ни на грош не возросла!
— Вообще-то нельзя. Это у нас отдел редких рукописей… — пояснила очевидное дальнозоркая дамочка. — Постойте здесь, я спрошу…
Спросит она! Ей бы спросить у посетителя, а что это у вас под мышкой за футляр, а почему вы интересуетесь эстампами посредством открывания витрин, а ваши документы, товарищ?
Документы, граждане, в порядке. Допуск имеется. Получен час назад в дирекции. Вот он.
Что же вы сразу не сказали? Тогда можно, разумеется. Заходите, только тише, тише. Люди работают…
Знаю, знаю. У меня жена здесь не так давно тоже работала.
Да-а? У нас?
У вас. Нет, не как сотрудник. Как ученый. Из Москвы. Колчина Инна Валентиновна…
Старший библиограф внешне походил на младшего сына в многодетной семье. То есть рожденный на исходе потенции и возраста: извини, что недодали…
Тут будет уместно опять прибегнуть к китайской литературной традиции: «Там их встретили с большим почетом. Но об этом рассказывать не стоит».
Ибо львиная доля времени ушла на то, что Колчин знал раньше. То есть — про доску, про печати, про Шао-линь. А также про специализацию: «Вам лучше обратиться в ИВАН, в бывший Азиатский фонд. Впрочем, у нас тоже есть чем похвастаться…» Тем же Остромировым Евангелием. (Знаете ли историю про его похищение?.. Теперь знаю… А еще у нас есть последнее державинское стихотворение, начертанное его рукой на грифельной доске. Помните? «Река времен в своем стремленьи уносит царства и царей…» Как же, как же!.. И молитвенник Марии Стюарт. Она держала его в руках, когда ей рубили голову. Хранит следы крови. Но он не здесь, он в Руссике, на втором этаже. А здесь у нас только рукописи. Редкие. Вы, конечно, знаете, какой скандал приключился недавно? Как раз здесь. А что ж вы хотели, если…)
В общем, там их встретили с большим почетом…
Колчин не проходил спецподготовки, которую в полном объеме освоил Андрей Зубарев, однако знанием-использованием этикета владел вполне. Потому наводил старшего-младшего библиографа-сына на занимающие темы исподволь, но настойчиво.