«Подобрать» – прозвучало двояко: то ли найти утерянное и забрать, то ли ВЫБРАТЬ из имеющегося наиболее интересующее. Колчин был нарочит – у проницательного, чуткого на нюансы Лозовских должно в умной голове сложиться: Инну засекли в подвале сыскари, но могущественный папашка отмазал дочь, только пришлось ей покинуть узилище ни с чем (было бы странно: «Следуйте за нами! – Следую, следую! Погодите только, вот эту книжку с собой прихвачу, а то искала-искала, наконец нашла, и тут – вы! – А! Берите, конечно, берите! В Публичке ночью все равно кража стряслась, так что под нее и вашу книжку спишем!»), а вот теперь по прошествии парочки недель самое время прислать мужа, дундука-сэнсея, чтоб тот свойственными ему силовыми методами сначала деморализовал старшего научного сотрудника, потом как бы сменил гнев на милость и в знак полного примирения вынудил Лозовских проводить его на место… подобрать… Сама Инна с Лозовских больше и знаться не желает, муж как-нибудь справится – справится.
О… и справится с…
– Завтра никак не смогу! – угрюмо воспротивился Лозовских, дав слабину. Сказал бы сразу: «Нет!». Но податливость людей категории Лозовских – отнюдь не податливость «ветки под снегом», распрямляющейся с той силой, с какой на нее давят. Категория Лозовских уступает нажиму, тщетно надеясь, что чуть уступил – и, может быть, оставят в покое? Не оставят!
– А ты смоги! – дожал Колчин доброжелательно в амплуа злодея второго плана: с тобой, придурок, по- хорошему… пока! понял, нет?!
– И когда?
– С утра пораньше.
– С утра – пожалуй… – вроде прикидывая распорядок дня, согласился Лозовских, храня самолюбие. – В три у нас ученый совет… Мы… надолго?
– Да всего делов-то! Постоишь на дверях. Я – быстро. Туда и обратно. Но не вздумай меня запереть, как…
– Ну что-о вы! – ненавистно сверкнув глазами сквозь очки, открестился порабощенный старший научный сотрудник.
– Лады! Поехали отсюда. Я тебя до хаты подброшу. Отдыхай, Слав, набирайся сил.
– Спасибо. Не надо… – Лозовских сдался внешне, но, как ему чудилось, продолжал противостояние внутренне: да, и на «ты» с ним перешли, и к завтрашним подвалам вынудили уже, и подруга детства-юности навсегда утеряна (он сам с ней никогда больше не захочет встретиться, и не потому, что она этого не желает, – это он с ней не желает иметь никаких дел, если выясняется, что силовик-дундук для нее подходящая пара, сговорились-стерпелись-слюбились, – лишь бы раритет из подвала изъять, Лозовских только для того и нужен!), – но к себе домой он уж как-нибудь доберется общественным транспортом и на своих двоих, не надо его подбрасывать!
– Не кочевряжься ты, Михалыч! Брось! Погоды нынче непредсказуемые, шпана всякая опять же шалит. Поехали. Только так – у меня в машине не курят! Пошли.
Лозовских и тут смирился…
Зачем бы ЮК корчить из себя дундука?
Затем… Сказано:
Ле-цзы учился стрелять из лука. Научившись попадать в цель, он обратился за наставлениями к Гуань И-цзы.
Гуань И-цзы сказал:
– Знаешь ли ты причину попадания в цель?
Ле-цзы ответил:
– Не знаю.
Гуань И-цзы сказал:
– Значит, еще не умеешь стрелять.
Ле-цзы ушел и тренировался еще три года. После этого он снова пришел к Гуань И-цзы доложить о своих успехах.
Тот снова спросил:
– Знаешь ли ты причину попадания?
– Знаю, – ответил Ле-цзы.
Гуань И-цзы сказал:
– Теперь ты умеешь стрелять. Береги это и не теряй! Не только в стрельбе из лука, но и применительно к управлению государством и самим собой – везде нужно действовать таким же образом. Ибо мудрец постигает не существование и гибель, а их причину…
(Такая у них традиция, у даосов, каждую изрекаемую истину снабжать поясняющей притчей, дабы распоследнему дундуку все стало ясно-понятно. Например: «Поскольку успех любого дела во многом зависит от психического состояния человека, то корень успехов и неудач нужно прежде всего искать в самом себе». Непонятно? Поясняем: «Ле-цзы учился стрелять из лука…» См. трактат «Дао-дэ цзин»… или не см., ежели негде достать, верь на слово).
Успех ЛЮБОГО дела – да, в самом себе. Потому управляй собой. Колчин вполне мог бы задушевно растолковать Святославу Михайловичу: из-за интеллигентских рефлексий, из-за неумения сказать однозначное «да» или однозначное «нет», из-за опасений, как бы хуже не было, из-за недомолвок, из-за боязни, что все равно не так поймут (жена Даша, менты, кто угодно!), – Инны Колчиной НЕТ. Понял, трепетный вздыхатель?! Колчин вполне мог бы добиться успеха в ЭТОМ деле, то есть на пальцах продемонстрировать Святославу Михайловичу Лозовских, что дундук – не сэнсей Колчин, а именно старший научный сотрудник, который со своим «не навреди!» навредил Инне вплоть до того, что ее больше НЕТ! Обстоятельства? Совпало так, что кублановцы-свановцы аккурат в ту ночь грабанули сектор редких рукописей? Да, совпало. Но не совпало бы, поступись Лозовских самосознанием, отзвони Лозовских жене Даше, объяснись Лозовских в семьдесят девятом отделе милиции, пойди Лозовских на внутренний неуют, пусть и долговременный!