Колчин нащупал, внюхался. Это полушубок Инны. Карманы, разумеется, пусты. Но и без всяческих опознавательных мелочей – это ее полушубок. (Ключ, кстати! В колчинскую квартиру просто так, без «родного» ключа, не попасть. И ковыряться с отмычками – напротив чуткая борисенковская семья. Понятно, почему «парикмахерам» Кублановского не составило труда войти в квартиру на Шаболовке для насаждения «жучков». Ключ – «родной»). Вот и все… Сложилось.
Колчин усовал полушубок на прежнее место. Он не фетишист. И потрясать уликой перед виновниками тоже не станет: «Это не мы! Не мы! Понятия не имеем! – Ага? А на это что вы скажете?!». Абсолютно безразлично Колчину, что ОНИ скажут. Слушать он их не станет. Что он может от них услышать? «Не мы!». Он знает теперь доподлинно – ОНИ. Что он еще может от них услышать? «Да… мы, но мы не хотели!». А кого трогает, нехотя вы или в охотку? Колчина не трогает. Что он может еще и еще от них услышать? «Ой, простите-пощадите! Мы больше никогда…». Колчин не простит, не пощадит. И – что да, то да – ОНИ больше никогда…
Колчин погасил за собой свет. Раздвинул шторы. Защелкнул замок. Плюнул на бумажку, прилепил на место. Спустился по лестнице. Прошел двориком, под арку, по переулку. В машину. По Садовой. До Марсова поля. Через Троицкий мост. Каменноостровский. Черная речка. Коломяжский проспект. Гостиница «Чайка». Однако вполне-вполне он стал ориентироваться в городе Санкт-Петербурге. Беда-то какая – только сориентируешься, и пора уезжать… Не на ночь глядя, но с утра.
Сколько там до утра?..
Четверть третьего. Ночь.
Спать не хотелось и не моглось.
Ванны-фуро в номере не имелось. Хм. Азбука буддизма: МАМА МЫЛА РАМУ, А КРИШНА – АРИШУ. Ванны не имелось.
Он включил телевизор. Какие передачи в четверть третьего?! Такие.
«КТВ АРНИКА принимает заказы на демонстрацию фильмов в любое время суток. 301-20-20».
«Продается Форд-Транзит, 1984 года, белый. 4500 долл. Торг уместен. 394-76-76».
«Натуся! Я люблю тебя! Дрюня».
(Широкая натура сей Дрюня. Телетекст в этой «Арнике» наверняка платный и наверняка не копеечный. Но ради того, чтобы объявить про любовь к Натусе не только Натусе, но и всем абонентам «Арники», всему микрорайону, Дрюня ничего не пожалеет… Дурак ты, Дрюня… Любовь не провозглашается. Она или есть, или ее нет).
Говорил ли Колчин хоть однажды Инне: «Я люблю тебя»? А ведь нет. Говорила ли Инна хоть однажды Колчину: «Я люблю тебя»? А ведь нет. Как-то так у них сложилось, что ГОВОРИТЬ не надо. Ди-Жэнь. Муж – жена. Одно.
Телетекст сменился фильмом.
«Девять с половиной недель».
(Дрюня заказал «в любое время суток»? Чтоб Натуся прониклась: во как он ее любит! Или Натуся истомилась телетекстом: кинишку посмотреть бы! Нет, Дрюня. Натуси заказывают не «Девять с половиной недель», а «Красотку» с Гиром).
… Микки, еще молодой, еще не поросячерожий, вдоволь наиздевался над Ким к обоюдному удовольствию и предсказал: досчитаю до десяти, до ста, до тысячи – и вернешься, никуда не денешься.
Не вернулась. Десять, одиннадцать, двенадцать… сто, сто один, сто два… тысяча и одна, тысяча и две… Не вернулась. И не вернется.
Девять с половиной недель. Что за глубокомысленное название? Перекличка по формальному признаку с «8 I/2» Феллини? He-а. Просто это – срок.
У Ким был свет в окошке – Микки. Ослепляющий, резкий, зачастую неприятный, но свет. В окошке.
Теперь она не вернется. У нее появился другой свет в окошке. Девять с половиной недель – срок, когда пора определяться – да или нет…
Когда бы Инна не была поздним ребенком, родившимся семи месяцев…
Когда бы не было в семье Колчиных (Ди-Жэнь) проблем определенного свойства…
Когда бы у них все-таки появился долгожданный ребенок…
… Тогда бы ЮК и думать не думал о каких-то там женских неделях. Но на протяжении всех совместных лет волей-неволей приходилось… Волей-неволей обретешь знание…
Да, девять с половиной недель. Срок. Пора определяться. Разумеется, не бывает такого срока. Бывает восемь-десять недель. С точностью до половины недели, с точностью до трех-четырех дней на столь раннем этапе – не определить. А избавиться – и при сроке в двенадцать недель бывает, только уже сопряжено с эксцессами. Так что решай-решайся при восьми-десяти. А фильм «Девять с половиной…». Не назовешь ведь фильм: «Восемь-десять…». Позаковыристей надо, позагадочней: восемь и десять, в среднем – девять. А тут уже, обратите внимание, мадам, девять с половиной. Пора, пора определяться.