Зато фигура у самого у подъезда – живее всех живых, всяко живее фотографии. И меньше всего эта фигура выражает гостеприимство: «Заходите!». С точностью до наоборот: «Иди-иди! Тебе не сюда!».
Колчину было именно сюда. У него назначено. С Баймирзоевым. Хорошо бы еще где-нибудь неподалеку припарковаться и не торопясь определить, откуда исходят флюиды слежения. Колчина могли и должны были ВЕСТИ по городу и до дверей особняка – так ему подсказывало чувство боевой ситуации. Все время, каждый миг – ощущение, что не один.
Однако место для дислокации выбрано Баймирзоевым на редкость удачно. Для Бая. И на редкость неудачно для ЮК. Движение здесь судорожное, лавинное, непрекращающееся – лишь с краткосрочными светофорными паузами для какого-то одного из потоков, зато другие в ту же паузу, фырча, стараются проскочить, успеть. Негде здесь поставить машину так, чтобы и обзор был приемлемый, и сам – вне поля зрения.
Колчину не удалось даже сбавить ход, проезжая мимо баймирзоевского офиса в общем потоке. Значит, так… Фигура у подъезда – понятно. Разъевшаяся ряха, перебитый нос, челюсти, ужевывающие бесконечную резинку, сантиметровая стрижка. Типаж. Рожи у них разные-безобразные, фигуры одинаковые – «быки» и есть «быки». Вот и у мальчонки, развалившегося в кресле посреди тротуара у мебельного магазина, та же, с позволения сказать, фигура. И мальчонка – не из персонала магазина. Просто пришел и сел. А чё?! Отдыхает он! И кто осмелится его утомлять: «Сюда нельзя садиться. Продано. Вставайте!». Никто не осмелится.
А больше Колчин никого не отметил, кроме рядовых вояк баймирзоевской кодлы. Они – даже не вояки, они караул. Чтоб внушительным видом отпугивать посторонних. Ай, Баймирзоев, ай, опускаешь планку! Если уж поддерживаешь легенду о своей рукопашно-корейской сущности, то и людей надобно подбирать под стать – постройней, поманевренней. Впрочем, тогда и легенду придется чем-то подпитывать, с группой работать, учить. Хлопотно. То ли дело набрать ражих кретинов с животами – главное, масса. Совпадает со стереотипом «быка» – и достаточно. Того и достаточно. Они ж – привратники. А вот за воротами могут оказаться бойцы, более соответствующие званию ученика. Что-то папа О умел когда-то, чему-то папа О выучил свою гвардию?
Для Колчина, само собой, не проблема справиться с бойцами папы О. Не проблема, но и не задача. У него задача выбраться из автомобильного потока, сделать крюк и вернуться-остановиться в назначенное время. Не скрываясь, не маскируясь. У него назначено. В 11.00. О чем Баймирзоев, надо полагать, помнит, не забыл. А зачем? А поговорить.
«Может, людьми помочь? Еще чем?». – предлагал Борисенко. Не надо. Иная задача – просто поговорить. Была бы задача снять «быков» без лишнего грохота и повязать Бая – тогда да, тогда Борисенко со товарищи незаменим… относительное неудобство расположения офиса, неудобство для штурмующих, – относительно. И привратники – это так… чучела брюхатые. Вот одно из откровений майора-полковника Борисенко: «Нам бандитов брать, а они сходняк назначили в кабаке Центрального выставочного комплекса на Крымском валу. Место открытое, так просто не подойдешь – по углам здания торчат качки с рациями, момент – и отсигналят: «Шухер!». Ладно, мы тогда совершили круг почета. Погрузились в обтерханный «рафик» и тихонько двинулись вокруг. Возле угла, где пасся качок на секунду тормознули и – дальше. Только он, рожа, уже внутри, в «рафике». И не булькнул! Ну, поехали до следующего угла. Опять тормознули. И снова. И опять. Короче, круг почета завершили – весь квартет качков тихо сопит в наручниках, рации кучкой сложены, и пикнуть не успели. Разве вот тесновато стало в «рафике». Ну да мы тут на свежий воздух повылезали – путь свободен! чем нынче кормят в кабаке ЦВК?! Весело было! Посу-у-уды…».
Нет, Борисенко пусть пока займется другим – прокачкой по СВОИМ каналом информации о… И хорошо, что они, Колчин и Борисенко, действуют порознь. В присутствии и с участием майора РУОПа беседы между ЮК и Баем не получилось бы. Для майора гр. Баймирзоев – бандит, и беседа с бандитом должна складываться так… Далее – по тексту развеселых борисенковских откровений. Но сопровождай Колчин Борисенку по коридорам и кабинетам РУОПа в бывшем партийно-хозяйственном гнездилище, он бы тоже, не помог, а помешал. Помешал бы некоторой сугубо- профессионально-милицейской непосредственности: «Мужики! Сколько трупаков за последние десять дней у нас в сводке? А баб среди них сколько?». При живом муже это как-то… неловко. Но и ходить по коллегам с киношным выражением волевой угрюмости, морщить лоб, изрекать глубокомысленные междометия, изъясняться с «мужиками» иноязычием… – не поймут, черт- те что припишут: «Ты чего, на место Шуршайлы метишь? Или недопил вчера? Так и говори – трупак! Баба, значит? Угу… Расчлененка в Битцевском лесопарке. Голову не нашли… В чем твоя-то была?». Поди поморгай-изморгайся: «Не моя, а вот этого, соседа моего». Лучший способ помочь – не мешать.