Она села обратно, достала кристалл и снова посмотрела на него. В его свете она видела лицо Торека — не мёртвого, больного мальчика, а живого, смеющегося ребёнка.
*Прости меня*, мысленно обратилась она к могиле Короля Ночи. *Но ты бы понял. Ты же тоже помнишь, каково это — быть человеком.*
Завтра она отплывёт в Вестерос. Через месяц вернётся с сердцем человека, которого предаст.
А через год, если всё пойдёт по плану, будет держать на руках воскресшего сына.
Цена была чудовищной. Но материнская любовь не знает границ.
***
**Последнее предательство**
Господин Никто держал в руках то, ради чего рисковал всем — сердце Короля Ночи.
Он сидел в подвале того же дома в Пентосе, где месяц назад встречался с Иррой. Перед ним на столе лежал небольшой сундук из эбенового дерева, а внутри — кристалл размером с кулак, пульсирующий холодным светом. Даже сквозь толстые стенки сундука он чувствовал исходящую от него силу.
— Она выполнила свою часть сделки, — сказал Джакс, стоящий в углу комнаты. — Безупречно. Никто не заметил пропажи.
— Потому что она профессионал, — ответил Господин Никто, не отрываясь от созерцания сердца. — И потому что у неё была лучшая мотивация в мире.
— Материнская любовь?
— Материнское отчаяние. Ещё сильнее.
Джакс подошёл ближе, изучая кристалл.
— Что вы планируете с ним делать?
— То, для чего он предназначен. — Господин Никто аккуратно закрыл сундук. — Управлять магией льда. Контролировать остатки армии Короля Ночи. Стать тем, кем он был.
— Вы хотите заменить его?
— Я хочу исправить его ошибки. — Господин Никто встал, начиная ходить по комнате. — Он был слишком мягким, слишком человечным. Позволил себе привязаться к подданным, заботиться о них. Это сделало его уязвимым.
— А вы не будете таким?
— У меня нет такой роскоши. Я помню, что значит потерять всё из-за чувств.
В дверь постучали — тот же условный стук, что и месяц назад. Джакс кивнул, и вошла Ирра. Она выглядела усталой, осунувшейся, но в её глазах горело пламя надежды.
— Я выполнила свою часть, — сказала она без предисловий. — Сердце ваше. Теперь свиток.
Господин Никто изучал её лицо. Женщина, которая предала память любимого человека ради шанса воскресить мёртвого ребёнка. Отчаянная, опасная, готовая на всё.
— Конечно, — он достал из плаща знакомый свиток. — Как договаривались.
Ирра протянула руку, но он не спешил отдавать документ.
— Скажите мне, как вы себя чувствуете? После того, что сделали?
— Это не ваше дело.
— Просто любопытство. Трудно ли предавать мёртвых?
Ирра сжала зубы.
— Мёртвые не чувствуют боли. Живые — чувствуют.
— Мудрые слова. — Он протянул ей свиток. — Ваша награда.
Ирра схватила свиток, быстро развернула его, пробегая глазами текст. Её лицо менялось — сначала радость, потом сосредоточенность, затем растущая тревога.
— Некоторые ингредиенты... их невозможно достать. Кровь девственного единорога? Слезы умирающего бога?
— Сложно, но возможно, — спокойно ответил Господин Никто. — У меня есть связи с торговцами редкостями.
— А это? — Ирра указала на одну из строк. — "Жизнь того, кто больше всего любил усопшего". Что это значит?
— Именно то, что написано. Философский камень требует жертвы. Жизни того, кто сильнее всех любил воскрешаемого.
Ирра побледнела.
— То есть... моей жизни?
— Естественно. Вы же не думали, что воскрешение даётся бесплатно?
— Но вы не говорили...
— Вы не спрашивали. — Господин Никто сел обратно в кресло. — Хотя, если подумать, это справедливо. Вы предали его память ради своего ребёнка. Теперь предайте свою жизнь ради его воскрешения.