Из покоев мне пришлось удалиться в сад – малыши меня нашли. Наверное, ангел-хранитель, несмотря на мое греховное поведение, все-таки не оставил меня без пригляда, только этим можно объяснить то, что я, повинуясь мимолетному капризу, повернул в дальнюю часть сада, к пруду, куда обыкновенно не наведывался.
Я шел, углубившись в собственные мысли, все размышлял, отчего же дружок Альбина глядел на меня с такой неприязнью. Неужели только оттого, что я – человек? Задумавшись, я не сразу сообразил, что человеческие голоса, звучащие вдали, совершенно незнакомы. Я остановился и прислушался. Так и есть! Это не «нянюшки» и не дети. Голоса Гретиных отпрысков я никогда ни с кем бы не перепутал – они немного странно интонировали и часть слов заменяли мышиным писком. Людей здесь быть не может. Совсем. Фамильяры никуда не отходят от своих вампиров днем, а остальных не пропускают в глубь страны. Здесь, в поместье Сира, не имели права находиться другие люди. У вампиров не было понятия «полицмейстер» или «стража», так как ночью они прекрасно могли за себя постоять, а днем вся страна погружалась в глубокий сон. Бодрствовали лишь фамильяры да оборотни. Так, может быть, это оборотни к нам забрались? Например, с целью грабежа. А что? Дело-то получается верное: оборотни сильнее, в поместье только слабые люди. Из боеспособных мужчин - только я. По крайней мере, таков может быть их расчет.
Конечно, неплохо было бы пробраться вперед и проверить, что там на самом деле происходит, но я сомневался в своей способности подобраться к полузверям незамеченным, а, значит, решение было только одно. Я тихо вернулся назад. Дети еще не закончили завтракать, потому были на кухне. Когда вампиры спали, мы трапезничали по-простецки, благо, кухня у Альбина была замечательная – и оконце было, и не в подвале, всегда чистенько… Я быстро обрисовал притихшим парням ситуацию и наказал детей из дома не выпускать, а еще лучше – запереться в какой-нибудь комнате с малым оконцем да крепкой дверью.
- Кевин, я сбегаю, посмотрю, кто там, - решительно произнесла внезапно появившаяся Грета и, прежде чем я успел возразить, что это может быть опасно, превратилась в неприметного грызуна и скрылась.
Признаюсь, я растерялся. Никогда не был в подобной ситуации. Я не военный и понятия не имею, что тут предпринять.
- А что, если они не за золотом? – тихо произнес Тимми.
- М?
- Я говорю – мы ж далеко от берега. На корабле не уплывешь. Вампиры – быстрые. Допустим, проснутся они, пошуруют в закромах, поймут, что золотишка-то нет и – в погоню. А ночь – их время. Разбойникам крепко не поздоровится. Так я о чем толкую – тут уж либо вовсе не соваться, либо – живых не оставлять. Ну, может и глупость, но мне так кажется…
От моего пристального взгляда Тимми смешался и закончил весьма неуверенно. По мне его слова саданули, как дубина – парень-то прав! Тимми, хоть и был юн, демонстрировал острый ум и смекалку. Его рассуждения звучали здраво. Если он не ошибается, нам всем предстоит сражение, ибо пути отступления нет. Бежать некуда: полузвери отличным образом вынюхают след, а уж по скорости они людей превосходят. И я никогда не брошу беззащитных вампиров.
Вернулась Грета и сообщила, что по парку неспеша приближается отряд из десяти оборотней. Немного, но на нас хватит.
- Ох, Кевин, не грусти, - Грета беззаботно махнула кистью, - посидите немного в поместье, а я найду, что противопоставить этим безумцам. Им следовало нападать внезапно, тогда у них была бы возможность кому-то повредить, а пока они там шагают нога за ногу, подоспеют полчища моих драгоценных подданных.
Сначала мне показалось, что веселушка-Грета неверно оценивает опасность, но когда трава зашевелилась, а потом и скрылась, погребенная под серыми телами, мне стало жутко – никогда не видывал такого количества крыс. Грызуны были повсюду, куда только ни кинь взор. Они деловито поводили мордочками и топорщили усики, нетерпеливо лезли на спины друг друга. Я наблюдал крысиное паломничество из окна второго этажа и заметил, что некоторые грызуны сидят на ветках деревьев, несколько веток уже подломились под весом десятков серых тел. Ко мне присоединились парни, они прижимали к себе удивленных малышей. Дети радостно тыкали пальцами в сторону серого воинства и, перебивая друг друга, указывали то на упавшую с дерева крысу, то на наклонившуюся до земли ветку. Потом они принялись считать крыс, сидящих на ближайшем дереве. Я все ждал, когда же появятся оборотни, но они так и не возникли в поле нашего зрения. В какой-то момент крысы пришли в движение, заволновались и единой серой лавиной устремились куда-то прочь с наших глаз. Вскоре рядом с домом не осталось ни одной крысы.
Грета вспрыгнула мне на руки не позднее, чем через четверть часа. Я прижал к груди маленькое тельце, оно все сотрясалось от сердцебиений, я даже немного испугался. Но вот крыска зашебуршилась под моей ладонью, соскочила на пол, а уже через секунду ко мне прижалась взволнованная Грета.
- Все, - произнесла она отрывисто, - больше их нет.
- А… тела? – помедлив вопросил я.
- Тел тоже нет, - Грета зло усмехнулась, - крысы бережливы и никогда не побрезгуют мясом.
- А куда клыски делись? – требовательно спросил у Греты один из малышей.
- Они пошли в свой домик. Он под землей.
- Я тоже туда хочу! – не отставал Каспер.
- Нет, дорогой, тебе туда нельзя. Это же норка, она маленькая, ты не пролезешь, понимаешь? – Грета потрепала по волосам надувшегося ребенка.
Грета снова стала нашим героем. Когда Альбин и остальные проснулись, то были потрясены бурными событиями, которые они пропустили. Альбин очень подробно расспросил Грету о том, как оборотни выглядели, в какую одежду были одеты, и что у них было за оружие. Умничка моя предъявила альбиносу клок одежды с вышивкой.
- Мне показалось, что это герб, - пояснила она.
- О, да. Тебе правильно показалось, - произнес Альбин после долгого молчания.
Он с таким видом глядел на кусок ткани, будто желал спалить его своим взором дотла.
- Это герб Дуайта.
- О! – я шокировано уставился на Альбина, - ничего не понимаю! Зачем? Как? Ты что-нибудь можешь прояснить? Возможно я просто плохо разбираюсь в вашей жизни, оттого никак не уразумею очевидное…
- Я тоже не понимаю. Пока не понимаю. Но, думаю, есть личность, которая нам поможет. Очень не хотелось бы ее вмешивать, но иного выхода я не вижу.
- И кто же это? – с интересом спросил я.
Альбин обреченно вздохнул, в глазах его плескалась грусть. Невыразимо печальным голосом он ответил:
- Моя мать.
* «нижние необходимости» - нашла в книге такой забавный синоним для брюк. Некоторым дамам слово «брюки» казалось неприличным)
***
- А отчего ты никогда о ней не упоминал? – спросил я у Альбина, когда мы погрузились в карету.
- Кевин, - страдальческим голосом проговорил Альбин, - я же говорил, что дети живут с матерью до трех лет. А потом переезжают к отцу. Мы с матушкой видимся раз в год – в день зачатия. У нас празднуют именно его, а не день, когда женщина выпускает ребенка в мир. Так вот, как правило я приезжаю, отдыхаю от дороги, потом мама меня принимает, я подношу ей подарки в благодарность за появление на свет, мы трапезничаем в зале, и я уезжаю на следующий же день. Все очень формально. Мне кажется, нам обоим хотелось бы избежать этих встреч, но приличия не позволяют. Ты шокирован? Я знаю, у человеков принято иначе.