Пока вампир спал, я ходил, разминая ноги, осторожно нагибался, заставляя кровь быстрее бежать по утомленному телу, осматривал наливающиеся багровым синяки и раздумывал над тем, как мне все-таки выжить.
- Не прирезал, - с некоторым удивлением отметил вампир, пробуждаясь.
- Пока нет, - согласно кивнул я, - левое крепление цепи скоро треснет, не выдержав твоих рывков.
- Не так уж скоро. Я не могу подняться. Твой нож делал мастер своего дела… – мне показалось или в речах вампира появилась тень уважения?
- Кевин, - позвал альбинос, я удивленно поднял брови: не думал, что этот самоуверенный, зацикленный на величии вампиров говнюк запомнил мое имя.
- Что?
- Я хочу выйти отсюда. Мне нужен помощник. Ты тоже хочешь выбраться из казематов поскорее, не так ли? Сколько тебе дали? Наверное, ты какой-нибудь убийца, с такими-то навыками…
- Если честно, меня посадили за двоеженство. Всего три месяца…
Вампир удивленно приподнял брови:
- Я не понимаю того, как мыслят человеки, - констатировал он, - разве не на верную смерть тебя отправили? Всего лишь за женолюбие? Это ужасный грех, страшнее убийства? Или… кто дал тебе этот нож? Неужели…
Вампир заволновался, наверное, ему пришло в голову, что меня могли нарочно снабдить ножом, чтобы я мог убить его.
- Нет, мне ясен путь твоей мысли, но этот нож у меня уже много лет. Я сопротивлялся при обыске, вот он и остался со мной. Я тоже не понимаю, отчего именно меня решили тебе скормить. Но выйти мне необходимо – на воле остались двое сыновей, я боюсь, что с ними случится нехорошее.
Вампир задумчиво кивнул и, подавшись в мою сторону, произнес:
- Мне нужна кровь.
- Хорошо.
- Дай мне самому ее выпить – так будет лучше, поверь. Из чаши – это не то.
- Ага. Я подойду, и ты высосешь всю, нет уж!
- Нет, Кевин, подумай: я - далеко от дома. Мне нужно выбраться, а я без сил, в незнакомом месте. Стоит начать убивать жителей города, стража поднимет тревогу, и меня в два счета поймают. Днем я сплю, кто-то должен меня охранять, ведь я беззащитен. Нужен верный человек, но тут нет никого, кроме тебя. Ты опасен, я это понимаю, я опасен, ты это знаешь, но мы нужны друг другу. Помоги мне добраться до родных краев, и я поселю тебя и твоих сыновей в небольшом доме на своей земле. Ты счастливо проживешь жизнь.
Предложение вампира красиво звучало, но сдержит ли он слово? Потом, когда мы прибудем в пункт назначения, что помешает ему умертвить и меня, и детей? Возможно, правильнее будет не провожать Альбина до его вампирского дома, а тихо прирезать во время дневного сна? Ну, после того, как он меня вытащит?
- Так что ты ответишь, Кевин? – вампир пристально глядел мне в глаза.
- Я не очень-то доверяю тебе, Альбин…
- У тебя нет причин для доверия, - вампир кивнул и на его губах появилась довольная улыбка, хотя я и не понял, отчего он так обрадовался моим словам, - однако, подумай сам – что ты теряешь, рискнув?
- Жизнь, - я хмыкнул, так как не считал эту потерю восполнимой или же невеликой.
- Недоверие и упрямство – не могу назвать эти черты однозначно отрицательными, но сейчас они для тебя – плохие советчики. Ты слабеешь, дальше будет только хуже: не надейся, еду тебе не принесут, ведь ты уже должен быть мертв. Еще немного и ты станешь для меня бесполезен и тогда, уж прости, я убью тебя. Или умру, пытаясь это сделать – признаюсь, такой шанс тоже есть. Еще ты можешь прирезать меня во сне и употребить в пищу, а потом все-таки умереть от голода – тюремщики появляются около моей двери реже, чем раз в месяц, не думаю, что ты доживешь до их прихода, питаясь моей стухшей плотью. Вот так.
От нарисованных вампиром перспектив мне поплохело. Есть вампира я точно не желал.
- Весьма убедительно излагаешь, - с неохотой признал я, - а правда, что вампир может загипнотизировать жертву?
- Правда. Кевин, ты весьма любопытен. Прости мне мое нетерпение, - на белом лице вампира промелькнула болезненная гримаса, - но я не привык терпеть боль. Знаю, вы, человеки, привыкли к тому, что повреждение, любое - даже самая малая царапина, болит несколько дней, потом чешется и только потом – заживает. Наш же народ почти мгновенно самоисцеляется.
- С помощью людской крови?
- Не обязательно. Небольшой ушиб, царапина, ожог – заживают сами. Сейчас я – тень себя самого прежнего… бессильный, медленный, - вампир горестно покачал головой, - Кевин, подойди. Дай мне крови, а потом я помогу тебе выбраться отсюда.
Внезапно черты лица вампира изменились, он стал вполне миловидным и как будто схуднул. Мне показалось, что меня манит прекрасный юноша, и я чуть было не поднялся – юноша явно был благородных кровей, а отказывать таким в их пожеланиях – себе дороже.
- Ну, же, Кевин… - шептал юноша, но что-то удержало меня от немедленного исполнения его просьбы, а уже через один взмах ресниц, вампир стал тем же самым белым лысым мужиком, который переломал мне ребра.
- Ты пытался меня загипнотизировать!
- Мне очень плохо, - ответил вампир, нисколько не смутившись, - а гипноз помог бы тебе преодолеть страх и сделать первый шаг в мою сторону.
В моих глазах потемнело от злости, подхватив нож я медленно подошел к приподнявшемуся на руках вампиру. В тот момент я близок к тому, чтобы презреть все доводы рассудка и перерезать альбиносу глотку. Удержала меня только мысль о мальчишках, которым тяжко придется без отца.
- Ты слишком горячий, Кевин, - произнес вампир подчеркнуто спокойно, - я не имел целью тебя оскорбить. Теперь я вижу, что не страх мешал сделать выбор в мою пользу.
Альбин глядел на меня прямо, я тоже не отрывал взора от его красных глаз. Тон голоса вампира был миролюбивый, я сжал рукоять ножа, пытаясь совладать с тьмой в собственной душе.
- Погляди на меня, – продолжил альбинос, - я совершенно измотан продолжительной болью, голодом, отсутствием привычных условий. Я настолько измучен, что уже не в состоянии следить за словами и поступками, стал нетерпеливее зеленого юнца. В любом случае, можешь не опасаться гипноза – ты слишком упрям для того, чтобы мои чары подействовали.
- Ладно, пей, - наконец решился я, - только не много.
- Дай мне свою руку.
- Руку?
- Люди думают, что вампиры кусают в горло, но это не очень удобно. К тому же, когда человек отдает кровь добровольно, важно его не волновать, не вызывать отрицательных эмоций и сопротивления. Рука больше подходит. Можно еще локтевой сгиб. Левая? О, Кевин, нет нужды прижимать к моему горлу нож… ну, хоть не вдавливай так – он же жжется!
Альбин вгрызся в мою руку и это было адски больно. Не вызывать отрицательных эмоций, значит? Ничего себе…
- Кевин, открой глаза!
Я с трудом разлепил веки, попытался подняться, но руки подломились, и я наверняка бы встретился носом с полом, если бы не вампир, подхвативший меня.
- Не шевелись, - прозвучал над ухом его голос. - Я отпил слишком много. Тебе надо восстановиться.
Я хотел громко вопросить, как это сделать без еды и воды, но меня сковала такая слабость, что единственным звуком, который я издал, был невнятный хрип.
- Выпей, пожалуйста, то что в чаше, - тихо произнес Альбин. - Знаю, вкус не очень, однако это подкрепит твои силы.
Чувствовал я себя неважно, потому вопрос откуда взялась жидкость, не возник в моей измученной жаждой голове. Выпив все до капли, я закашлялся – жидкость была густой, на языке вязало от непонятного привкуса.