— Здравствуйте, Роман, к вам можно? — томный голос отдавал полпачкой сигарет, несмотря на мой запрет, выкуриваемых ежедневно. Ко мне Мирошкина приходила, чтобы побороть астматический синдром, который сводил с ума кашлем не только её, но и окружающих. Ограничить количество потребляемого Викторией Павловной табака мне удалось только условно. В местной курилке Мирошкина прилюдно и с наигранным отвращением утоляла никотиновую жажду сигаретой, максимум двумя. Всё остальное потреблялось за закрытыми кабинками женского туалета. На дым мне часто жаловались коллеги, которым за год лечения уже надоели бзики этой с виду благочестивой дамы.
— Да, конечно, заходите, Виктория Павловна, — я сполз с кушетки на пол, натянул на лицо фирменную улыбку. Хорошо, что так и не оставил её на вешалке вместе с пиджаком. Никогда не знаешь, когда пригодится жизненный задор и безудержное веселье.
— Ого! Твоя тайная поклонница уже тут как тут, и откуда она узнала? Чуйка, что ли? Или проклятие так действует? — Яр сдержанно хихикнул.
— Прошу вас, Роман, называйте меня Викой, ни к чему все эти формальности, — она шла на меня уверенно и резко, втянув дряхлый живот и выпятив огромную грудь. Я слышал, что иногда женщины используют это своеобразное оружие против мужчин не совсем обычным способом — ломают им челюсти. В моём случае надо быть предельно осторожным: от удара можно получить перелом шейных позвонков. Я опасливо отошел к столу, вытянув руку, настойчиво призывал Мирошкину остановиться у кушетки и принять горизонтальное положение. Она заигрывающе подмигнула:
— Вы босиком. Это так... эротично.
Я невольно опустил взгляд на голые ноги. Действительно, совсем забыл, что оставил ботинки у порога. Виктория забралась на кушетку, натужно пыхтя, легла в привычную позу, вытянув руки вдоль тела.
— Сегодня с утра был особо сильный приступ. Хорошо, что вы пришли на работу, а то я заходила уже несколько раз, и вчера у вас было закрыто. Что-то случилось?
— Да нет, все в обычном режиме, мне нужно было несколько дней, чтобы навестить родственников.
Я лгал через силу. В компании о моих проблемах, видимо, знали всего два человека: Борисыч и Мохова. Они держали происходящее в секрете, в который раз мысленно поблагодарил директора за терпимость и понимание. Откашлявшись, навис над Викторией Павловной, по привычке засучивал спущенный рукав. Остановился, когда увидел противную кляксу, она снова проявилась на коже ниже локтя, пульсируя, как медуза на океанских волнах, в ушах прозвучал злорадный смешок. Тварь словно ждала, когда я приложу руки к телу пациентки, подгоняя этот момент, кольнула несколько раз. Поймал на себе недоумевающий взгляд Яра. Он вопросительно кивнул.
— «Эта хрень щипается!» — я беззвучно шевелил губами, прикоснулся к руке, давая дополнительную подпитку сдерживающей печати. Только сейчас начинал понимать, в насколько затруднительное положение попал. Яр изогнул бровь:
— Усиль печать!
— «Усилил, не помогает!» — я раздраженно смахнул капли пота, откашлялся. Не уверен, что смогу контролировать энергию, передаваемую в тело Мирошкиной. Клякса затеяла неладное, и я не мог рисковать здоровьем персонала компании, Борисыч меня убьёт... Я поджал губу. Всё это время Виктория Павловна лежала с закрытыми глазами и не видела моих кривляний. Лишь спустя пару минут бездействия она решилась приоткрыть один глаз:
— Роман, у вас всё нормально?
— Да... Давайте пока повременим с этим, — я незаметно спустил рукав рубашки, отступил к столу, ища предлог не проводить сеанс именно сейчас. Хотя прятать руку нет смысла, всё время забывал, что печати и всех этих инфернальных тварей видел я один. — Лучше расскажите, как произошёл приступ сегодня утром?
Я улыбался, как ни в чём не бывало, уже сидел в кресле, сцепив пальцы в замок.
— Ну как, как... — Мирошкина от неожиданности села на кушетку, смотрела на меня с глупым выражением лица. Временить явно не входило в её планы. — Под утро я проснулась от того, что тяжело дышать, задыхалась, понимаете?
— Да-да, продолжайте, — я важно кивал головой. Спустил правую руку под стол. Клякса, расстроенная сорвавшимся побегом, начинала бунт: в ушах стоял её визг, по телу ощутимо проходили разряды тока. Я старался не морщиться от боли и не подавать вида получаемых неудобств, Мирошкина продолжала свой рассказ:
— Я помню, я подалась вперёд, чтобы встать, и тут оказалось, что на груди у меня лежала кошка! — Виктория Павловна слезла с кушетки, переживая утренние неприятности, глядела на меня, не моргая, словно этот детективный клубок невозможно распутать.