— У тебя будет время освежить память, — сказал я. — Если нам позволят передвигаться по городу, конечно.
— Очень сомневаюсь, ваше благородие. Вы бы позволили?
— Ни в коем случае.
— Как⁈ — всполошилась Юшен. — Мы больше ничего не увидим⁈
— Нас не на экскурсию привезли, — строго ответил Матвей. — Мне нужно проследить, чтобы багаж доставили, куда нужно, — с этими словами он отправился к нескольким военным, вышедшим, чтобы забрать вещи.
Через пару секунд раздалась немецкая речь. Говорил камердинер почти без акцента, но медленно, подбирая слова подзабытого языка.
— Дамы вперёд, — кивнул я девушкам. — И ты, Джу, тоже. Не переживай, ничего страшного не случится, если ты войдёшь раньше меня.
Офицер открыл перед нами дверь, и мы оказались в большом мраморном холле, увешанном жёлтыми штандартами с чёрным орлом.
Глава 2
Я думал, что нас сразу проведут в номера или что-то в этом роде, но оказалось, нам приготовили ожидание в небольшой комнате без окон, где стояли только два кожаных дивана и кадка с пальмой. Там мы разместились. Через четверть часа пришёл в сопровождении солдата Матвей, очень недовольный.
— Я не в восторге от комнат, которые нам предоставили! — объявил он с порога. — Это совсем не похоже на гостиницу. Апартаменты не для человека вашего положения, господин.
— Не думаю, что у нас есть выбор, — ответил я. — И потом, как заметила наша капризная спутница, моё положение сейчас весьма сомнительно.
Мейлин отреагировала на мои слова тем, что фыркнула и сложила руки на груди. Довольно неплохой, между прочим. Хотя, конечно, не такой впечатляющей, как у Юшен. Кто знает, быть может, это одна из причин, по которой она невзлюбила рыжую?
— Всё равно, это неприемлемо, — проговорил камердинер, садясь на диван рядом с Джу. — Я буду иметь серьёзный разговор по данному поводу с тем, кто тут заведует размещением.
— Смирение, старик, одна из добродетелей.
— С каких пор вы стали стремиться к добродетели, ваше благородие? — приподнял Матвей седые брови.
— Никогда не поздно начать.
— Не могу поверить, что мы будем сидеть здесь взаперти! — подала голос Юшен, воспользовавшись паузой в разговоре. — Такой большой красивый город, а мы словно в капкане!
— Не переживай, это ненадолго, — сказал я. — Когда приедем в Россию, нагуляешься вдоволь.
— Но я и здесь хотела!
— Перестань ныть! — напустилась на неё Мейлин. — Всем плевать, чего тебе хочется, ясно⁈
— Как и на твоё недовольство, сестрица, — тут же парировала хули-цзин. — Зря ты думаешь, будто кому-то интересно выслушивать твои жалобы на то, что тебя, бедняжку, увезли от войны триад, чтобы ты не пострадала. Хотя твой бедный папочка, наверное, рад-радёшенек, что избавился от такой занозы в заднице! Серьёзно, не представляю, как он выносил тебя все эти годы? Сколько тебе, кстати? Двенадцать?
— Не смей даже упоминать о моём отце, рыжая сука! — взвилась Мейлин, сжав кулаки, чем вызвала на красивом личике хули-цзин глумливую ухмылку. — Ты ему в подмётки не годишься и понятия не имеешь… Да у тебя самой-то есть родители? Или ты родилась прямо на панели⁈
— Родители есть у всех, — неожиданно серьёзно ответила Юшен. — Но не все сбагривают детей с глаз долой.
— А ну заткнись! И извинись!
— Так заткнуться или извиниться? Ты уж определись, сестрица, а то люди могут решить, что у тебя би-по-ляр-ка, — старательно выговорила явно недавно выученное слово Юшен.
Открыв для себя Интернет, лисица с энтузиазмом окунулась в его неизведанные дебри. Иногда она употребляла слова неправильно, то удивляя, то шокируя окружающих.
— Я заставлю тебя взять сказанное назад или пожалеть о том, что ты раскрыла свою поганую пасть! — пригрозила Мейлин. — Вот увидишь!
— Сгораю от нетерпения, — зевнула Юшен и достала веер. — Здесь душно, или кто-то потребляет слишком много кислорода? Жаль, нет окон — самое время проветрить.
Я уже собирался было приструнить обеих, но в этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл офицер в сопровождении двух солдат.
— Кто из вас господин Белозёров? — спросил он, обведя нас взглядом.
— Это я.
— Прошу пройти с нами.
— Не скучайте, — кивнул я девушкам и Матвею. — Старик, постарайся не дать им перегрызть друг другу глотки, пока меня не будет.
— Я бы смогла, — сказала Юшен.
— Да ты и яйцо в чае не сваришь сама! — прошипела Мейлин.
Я вышел за дверь, плотно прикрыв её за собой. Голоса сразу стихли.
— Сюда, — сказал офицер, и меня бодро отконвоировали по паре коридоров в приёмную, где сидел секретарь в военной форме.
Он разговаривал по телефону и при нашем появлении только слегка кивнул офицеру и указал на обитую дерматином дверь.
Меня впустили в большой, отделанный дубом кабинет, где сидели Вождь, Рапира, немецкий полковник и капитан с бионической рукой, которой он держал смартфон.
— Господин Белозёров, — представил меня Аничков, обращаясь к полковнику. — Тот самый прославленный охотник на революционеров и всякое инакомыслие, за которое ещё недавно был обласкан Его Величеством. Теперь же — почти мой соратник.
Я усмехнулся.
— Выдаёте желаемое за действительное, господин Аничков. Вам не к лицу.
— Всего лишь предвижу, — отозвался тот с улыбкой.
Полковник тем временем вышел из-за стола мне навстречу.
— Позвольте отрекомендоваться, — проговорил он по-русски с чудовищным тевтонским акцентом. — Отто фон Браун. Начальник отдела русского направления внешней разведки. Наслышан о вас и рад знакомству.
Он протянул руку. В светлых глазах застыло ожидание. Я стиснул на мгновение сухую, крепкую ладонь.
— Не могу ответить взаимностью, уж не обессудьте. Мы с вами враги.
Немец кивнул.
— Само собой. Вы патриот, но и я тоже. Однако сейчас мы оказались по одну сторону — судьба бывает непредсказуема. Значит, это ваша идея — переправить господина Аничкова через нас?
— Именно. Вы согласны?
— Разумеется. Но на подготовку уйдёт пара дней. Побудете пока у нас. Кстати, слышал, у вас обнаружились способности к магии. Это чудо, или вы скрывали даже это?
— А вы верите в чудеса? — спросил я.
— Иногда, — серьёзно ответил фон Браун. — Присаживайтесь, господин Белозёров. Обсудим, как Германия может помочь революции.
— Они ведь и до вас доберутся, — заметил я, опускаясь в кресло. — Слышали про мировой пожар?
— Это исключено! — резко ответил полковник, вернувшись за стол. — Германский народ абсолютно доволен справедливым правлением Его Величества кайзера Вильгельма.
— Очень рад за Его Величество, — сказал я. — Как и за германский народ.
— Сарказм здесь совершенно неуместен, господин Белозёров. — Возможно, в России назрело время перемен, но не у нас, оплоте европейской стабильности.
— Не будем ломать копья, господа, — решил вмешаться Аничков, проявлявший признаки нетерпения. — Давайте лучше обсудим, сколько денег сможет дать генштаб на наше общее дело.
— Это предстоит обсудить. У вас есть смета?
Вождь достал из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам листок и протянул фон Брауну.
— Шрифт мелковат, но пунктов всё равно немного, — сказал он. — Уверен, вы оцените мою скромность.
Полковник не оценил. Читая, поднимал брови, подкручивал усы и качал головой, а затем отложил листок и сказал, глядя на Аничкова:
— Ну, и аппетиты у вас!
Вождь развёл руками.
— Всё на дело, заметьте. Если вы хотите, чтобы оно пошло, раскошеливайтесь.
— Я передам это в казначейство, но не думаю, что список удастся утвердить целиком.
— Лучше бы удалось, — с холодной улыбкой проговорил Аничков. — Вы ведь не хотите, чтобы русская революция провалилась из-за того, что кто-то пожалел пару миллионов марок?
— Как я сказал, ваша смета будет рассмотрена, — сухо ответил фон Браун.
Я не сомневался, что Аничков завысил реальные расходы раза в два. Уверен, что и полковник это понимал. Хоть и понимал, что всё равно придётся дать больше, чем нужно — надо ж и Вождю что-то в карман положить.