Грозное рычание заставило мальчишек оглянуться. Перед ними сидела огромная черная овчарка и рычала. Ребята побледнели, испуганно переглянулись и побросали одежду мальчика. Собака продолжала рычать.
Окоченевший мальчик поднялся с земли, быстро сунул ноги в брюки, натянул рубашку. Он отыскал среди камней башмаки и только после этого обернулся к своим врагам:
— Теперь что скажете?
Дрожа от страха, мальчишки растерянно смотрели на рычащую овчарку. Но мальчик и не помышлял о мести, довольный, что вернул свои вещи. Кроме того, он быстро сообразил: пока овчарка с ним, ребята ничего ему не сделают.
— Пошли! — сказал он собаке.
Она покорно последовала за ним.
Мальчик ни разу не оглянулся, пока они не оказались на улице. Он не знал — ушли его враги или остались там, на берегу. Теперь это уже не имело значения. Он не сомневался, что ни подкараулить его, ни подкрасться к нему сзади они не смогут. Вот почему он шел с высоко поднятой головой. Иногда он поглядывал на овчарку, и большие черные глаза его светились благодарностью. Так они миновали узкую улочку. Дворняжки попытались было возобновить наскоки на овчарку, но и она была уже не та, что раньше. Она уверенно шла вплотную к ноге мальчика и угрожающе огрызалась на наглых собачонок. Одну даже слегка куснула. Надо было видеть, с, каким исступленным визгом ретировалась несчастная шавка.
Подходя к дому, мальчик задумался: «Как быть с собакой? Привести домой не могу. Оставить на улице — тоже не могу — пропадет». Он не знал, на что решиться.
— Ну, что мне теперь с тобой делать? — повернулся он к собаке. — Если приведу домой, соседи ошалеют. И откуда, скажи, ты взялась, такая огромная? Вот если бы была поменьше… А куда я тебя дену такую?
Собака смотрела на него грустно и понимающе. Потом опустила голову. Они остановились возле ворот. Мальчик заглянул во двор. Соседка под краном полоскала белье. Пестрая кошка спокойно дремала на низких перилах балкона.
Двор был маленький, уютный. Он был вымощен булыжником и со всех сторон окружен балконами и галереями. Половина жизни соседей протекала во дворе. Тут они судачили, ссорились, играли в нарды и отдыхали. Мальчик понимал, что появление овчарки взбудоражит соседей. Во дворе давно не было ссор, и спокойствие всех уже тяготило. Казалось, все ждали какой-то разрядки.
«Если бы она была маленькая, — думал мальчик, — спрятал бы ее за пазуху. Они бы и не заметили».
Между тем собака тоже заглянула во двор и осмотрелась. Потом легла у ног мальчика, скрестила передние лапы и опустила на них голову.
— Не понравилось? — спросил мальчик. — Хотя бы двор был побольше. А ну, подожди меня тут. Я только погляжу и сейчас же вернусь.
Мальчик вошел во двор. Собака тотчас вскочила и последовала за ним.
— Э-ге! — воскликнул мальчик. — Так ничего не выйдет… И до каких пор ты будешь ходить за мной? — Он задумался и добавил: — Знаешь, а может, лучше расстанемся? Иди своей дорогой, а я — своей. Я тебе очень благодарен. Да и ты, наверно, тоже.
Но овчарка не трогалась с места. Она напряженно следила за каждым движением мальчика и, как только он направился к дому, пошла за ним; он остановился — она тоже.
Во двор вошел дядя Тедо, вечно на всех брюзжащий старик, гроза кошек и кур. Из-за них он без конца бранился с соседями. «От них грязь и вонь!» — кричал он на весь двор. Но этого ему было мало — старик куда-то ходил, писал заявления, кому-то жаловался.
При виде дяди Тедо у мальчика душа ушла в пятки.
— Кто затащил сюда овчарку? — сразу же спросил старик.
— Не знаю… Увязалась за мной.
— А ну, убирайся отсюда! — Старик замахнулся на собаку палкой и выгнал ее на улицу.
Мальчик, не осмеливаясь оглянуться, пошел к дому. Он оставил сумку на галерее и вошел в комнату.
— Пришел, сынок? — спросила мать.
— Да, пришел.
— Почему так поздно?
— Медленно шел.
— Садись ешь…
Мальчик сел у окна. Он отогнул край занавески и украдкой посмотрел во двор. Собаки нигде не было видно.
«Наверно, ушла, — подумал он. — Конечно же, ушла. А что ей еще оставалось делать?» И он почувствовал себя виноватым перед этой бездомной, одинокой собакой, покинутой им во враждебном ей городе.
Мать поставила перед ним тарелку с едой.
— Говорил, что шел медленно, а волосы совсем мокрые… Бежал?
— Немного. — Мальчик нехотя начал есть.
«Теперь она опять будет бояться дворняжек. Но это еще ничего. Вот если этот человек с сеткой ее поймает, тогда конец. Но какая большая… Очень большая!»