— Как это погиб?
— Дядя Ладо получил извещение, так почтальон сказал Рубену. Когда вчера эта женщина привела дочку, Ладо уже знал о его гибели, но ничего не сказал: скрывает от жены, от матери Котико.
У Луки сразу упало настроение, то счастливое предчувствие, которое не покидало его все это время, неожиданно исчезло. Постепенно угасала надежда на то, что он когда-нибудь увидит бесследно пропавших родителей. Котико ушел на фронт через несколько месяцев после начала войны, а отец и мать Луки с первого же дня были там, первый удар, первый натиск приняли они на себя. Лука снова побледнел так же, как в школе, и на лбу у него снова выступил холодный пот, закружилась голова, и к горлу подступила противная тошнота.
— Уже пришли! — сказал Андукапар.
Лука слышал слова Андукапара, но не вникал в их смысл. Сейчас ему было все равно, кто пришел и зачем. Сознание его мутилось. Лука силился увидеть ясно и четко что-то неопределенное, безликое и бесформенное, но не мог, потому что сам не знал, что пытался увидеть.
— Осматривают подвал Рубена, — сказал Андукапар. — Видно, Беришвили не любит откладывать дело в долгий ящик.
Лука незаметно скрылся, как будто убегал от кого-то, и на цыпочках подкрался к галерее, которая оказалась запертой. Он пошарил рукой по столу, нащупал ключ и достал его из-под клеенки.
— Лука! — раздался голос Андукапара. — Лука, иди сюда!
— В чем дело?
— Твоя подружка идет.
Лука кинулся к перилам и выглянул во двор. По лестнице первого этажа поднималась Маико. Лука повернулся и стал дожидаться Маико у начала лестницы. Маико, пробежав один лестничный марш, задрала голову и, увидев Луку, улыбнулась, Лука только сейчас заметил, что Маико несла портфель, и невольно взглянул на столик, приставленный к галерее.
— Ты мой портфель унес! — крикнула Маико с середины лестницы.
— Я только сейчас заметил, — ответил Лука, — когда тебя увидел.
Завидев Маико, поднимавшуюся по лестнице, Лука почему-то подумал, что придет в раздражение, даже приготовился к этому: насупился и нахмурил брови. Но, подойдя к лестнице, обнаружил, что вовсе не раздражен, напротив, он испытывал, вопреки ожиданию, блаженный покой. Это отражалось и на его лице. Он не мог сдержать улыбки. Тем временем поднялась и Маико. Видно, все расстояние от своего дома она пробежала бегом и запыхалась.
— Как же это ты перепутал, Лука, — проговорила она, переводя дыхание.
— Не знаю, перепутал, и все. — Лука виновато улыбнулся.
Маико заметила Андукапара и поздоровалась:
— Здравствуйте, батоно Андукапар.
— Здравствуй, Маико!.. Вы что, портфели перепутали?
— Лука перепутал, батоно Андукапар.
— Как же я мог перепутать! Ведь мой черный, а твой коричневый.
Лука взял у Маико черный портфель и отдал ей коричневый.
— Я пойду, — сказала Маико.
— Зря ты бежала. Я бы в конце концов сам заметил и принес.
— Ты бы это очень не скоро заметил, дорогой Лука, — съязвил Андукапар.
— До свидания, батоно Андукапар!
— До свидания, Маико.
Маико спустилась по лестнице, Лука пошел ее провожать. Коротышка Рубен, Датико Беришвили и какой-то толстяк стояли у зеленой голубятни. Иза сидела под липой, печальная и задумчивая.
— Боже, какая красавица, кто это? — спросила Маико, как только они вышли со двора.
Лука объяснил.
— Я никогда не видела такой красавицы! — не могла скрыть восторга и удивления Маико.
— Неужели она такая красивая?
— Как будто ты сам не знаешь!
— Откуда мне знать, я ее толком и не видел. — Лука вспомнил, как все воскресенье он дожидался появления незнакомки, из-за нее не пошел с тетушкой на кладбище. А теперь почему-то потерял к ней всякий интерес, прошел мимо, даже не разглядев хорошенько сидящую в одиночестве девушку.
— Ты случайно не открывал мой портфель? — нетерпеливо спросила Маико.
— Нет. А что такое?
— Ничего.
— Зачем бы я стал лезть в твой портфель, чего я там не видел!
— Не обижайся, я просто так спросила.
На улицу, продолжая разговаривать, вышли толстяк и Датико Беришвили. Толстяк остановил фаэтон, сел и поехал. Беришвили вернулся во двор.
— Ладно, я пошла, — сказала Маико.
— Хочешь, пойдем к тебе?
— Нет. Если б ты хотел у меня остаться, мне бы не пришлось сюда бежать…
— Не знаю… Ты же сама сказала уходи… Впрочем, сейчас я все равно не смогу пойти, ключи от квартиры у меня.
— До свиданья.
— До свиданья. Завтра придешь в школу?
— Конечно.