— Я рада, что вы пришли, — улыбнулась Нэна, приветствуя нас в своем доме. — Но боюсь, что мужчинам запрещено входить в этот дом.
— Хрмф, — недовольно фыркнул Снорри. — Говорить нельзя, входить в дом нельзя... Чего у вас вообще можно, чтоб тебя за это не сожрали, а?
— Ты можешь говорить, — Нэна прищурилась, лукаво улыбаясь. — И тогда твоим голосом заговорит тундра.
Снорри лишь нахмурился и хлопнул брата по плечу, разворачиваясь и спускаясь вниз по ступеням:
— Идем, тут бабы ненормальные.
— Снорри! — воскликнул Варс, но ушел вместе с ним.
Мы же с Кирой зашли в дом на скале и сели у ярко горящего очага, облегченно вздыхая от ощущения тепла. Нэна села напротив, с лучезарной улыбкой на лице глядя на нас обеих.
— Вы направляетесь в Белую крепость, верно? — спросила она наконец.
— Да, — кивнула я в ответ. — Но мы не можем уйти прямо сейчас.
— Почему же? — с удивлением спросила хозяйка дома. — Вы здесь гости, а не пленники. Вас никто не тронет до самых ледяных пределов, я могу вам это обещать.
— Ваше нутро всему виной, — с серьезным видом ответила я. — Я скрепила ваше чрево нитью из хлопка, привезенной далеко с юга. Тело человека не может само от нее избавиться, и когда раны затянутся, я должна буду вытащить ее из вас.
— Вот как... — задумчиво протянула Нэна, склонив голову. — Пусть так, вам рады в моем доме. Но...
— Но?
— Близится теплое время года. Льды начнут таять, и дороги до Белой крепости не станет.
— Форр фан да... — я прикусила губу. — И нет никакого способа пересечь море не по льдам?
— Что ж, некоторые отваживаются переплыть его на отколовшейся льдине, но это небезопасно.
— Неважно, — я покачала головой. — Мы все равно отправимся туда, успеем мы или нет. Нам нельзя терять время.
Нэна глубоко вздохнула, оглядывая нас через пламя очага. Во взгляде ее я уловила едва различимую грусть — видимо, дорога до Белой крепости действительно была очень опасна.
— Есть еще один вопрос, который я хотела бы задать тебе, юная Кира, — она обратилась к моей подруге, глядя ей прямо в глаза. — Ты — потерянное дитя нашего племени, и мы были бы рады, если бы ты решила остаться с нами. Я слышала, что ты умна и храбра не по годам, ты могла бы помочь своему народу.
— Ну уж нет! — воскликнула Кира самым невежливым тоном из всех возможных. — Бросить Майю? Да ни за что!
Нэна тихо засмеялась, прикрыв рот ладонью. Наконец-таки ее глаза засверкали от радости, которую она вовсе не пыталась скрыть, и я невольно облегченно выдохнула.
— Значит, и слухи про тебя, Майя, были правдой, — улыбаясь, сказала она. — Ты действительно столь сильна, умна и прекрасна, что люди готовы умереть за тебя.
— Бросьте, — махнула я рукой. — Красоты во мне, как в облезлой курице. Лицо страшное, глаза черные, нос круглый...
— Нет, — она перебила меня, качая головой. — Твоя красота внутри. Ты достойна того, чтобы последовать за тобой на смерть.
— Тогда... — начала я неуверенно. — Тогда следуйте и вы, люди Красного племени. Сражайтесь на моей стороне в грядущей войне, и я обещаю вам...
— Нам не милы ваши теплые земли и богатства ваших земель, — Нэна снова перебила меня, и я из вежливости замолчала. — Да и я не властна над людскими сердцами. Я лишь даю советы, а не отдаю приказы, как то делают ваши правители. И, вынуждена сказать, за тобой не последует никто из нашего племени.
— Но почему?! — непонимающе воскликнула я. — Вместе мы могли бы достигнуть величия! Мы могли бы...
— Майя, — мягко прервала мой поток мыслей хозяйка дома. — Это не то, чего ищут мои люди. Нас слишком мало, и мы слишком слабы, чтобы идти на войну. Лишь иногда те, кто достаточно глупы, собираются вместе и уезжают на юг, за черную пустыню и горы, чтобы напасть на людей твоего племени.
Я не нашлась, что ответить ей на это. Мне действительно нечего было предложить этим людям — они оказались не каннибалами, изгнанными на север когда-то давно и лишь жаждущими людской крови, а обычными людьми, как я и мои друзья. Все, чего они хотят — мира и покоя в своем неприветливом холодном краю. Их устраивает такая жизнь, устраивает пасти оленей и хоронить умерших в своих желудках. И я не могу их за это судить.
Дни пролетали быстро, будто бы сливаясь вместе. Особенно остро это ощущалось потому, что солнце светило с вышины все дольше, а ночи становились короче. Мы отдыхали, познавая культуру и обычаи Красного племени так, как могли — их языка жестов мы все еще не знали, хотя Кира с упоением учила его, и к концу недели уже могла кое-как объясниться с местными сказительницами.